"Генрих Манн. Зрелые годы короля Генриха IV " - читать интересную книгу автора

на темном поле битвы пел Генрих и с ним всего несколько человек.
Они хорошо запомнили его; и лучше всех Агриппа д'Обинье, старый друг.
Будучи мал ростом, он вытягивался, как мог, и пел очень
прочувствованно.
Особенно четко прозвучали у него последние строки, которые Генрих,
собственно, лишь пробормотал или вовсе проглотил.

Дай мне уйти под сению креста
К престолу вечности - последней цели!

От природы дерзкое и саркастическое лицо Агриппы тут приняло столь
красноречивое выражение, что королю стало ясно: их старый друг дю Барта,
прежде чем пасть, показал свой благодарственный гимн им обоим. Кто-то
сказал:
- Этот благодарственный гимн сочинил наш король.
- Да, - громко подтвердил Генрих, как потребовал от него тот, что
уходил в иной мир. Он произнес это, выдержав дерзкий и саркастический
взгляд Агриппы, который утвердительно кивнул. Генрих подумал: "А ведь это
не правда - и все остальное, что здесь происходит, тоже не правда.
Только по виду это еще похоже на наши прежние гугенотские победы".


СТОЛ БЕЗ ГОСТЕЙ

Так быстро, как было приказано, идти на королевскую столицу не
удалось. Победившее войско тоже приходит в некоторое расстройство, тем
более если нужно подбирать много добычи и во всех направлениях преследовать
бегущего врага. Королю оставалось только ждать, пока военачальники его
вновь построят свои полки. Сам он тем временем отдыхал от трудной битвы,
занимаясь охотой и любовью. Последней ему давно уже недоставало.
А между тем она - подлинная его сила, как сразу же определил посол
Венеции. Исконным побудителем всего, что он творит, является пол и подъем
сил, который вызывается экстазом пола. После того как сразишься в сражении,
экстаз остается, и Генрих вспоминает своих женщин: некогда любимых и
утраченных, а также тех, которых, увидев, он пожелал.
Он писал Коризанде - своей музе тех времен, когда он был на пути к
трону. Теперь у нее лицо было в красных пятнах, он стыдился ее и радовался,
что она на юге, за сто миль от него. И все же она еще говорила его чувствам
как счастье, которым он обладал, и он по-прежнему писал уже нелюбимой
графине де Грамон письма, в которых достиг мастерства, когда романтически
поклонялся ей. Мастером писать сделал его подъем сил, вызванный экстазом
пола.
Коризанде былых времен ясно, что он лишь обманывает себя. Ее он
обманывает уже давно. Горькими замечаниями исписывает она поля его
насыщенных жизнью писем, которые за то и ненавистны ей: о ее жизни в них не
упоминается, они говорят лишь о его битвах, его убийцах, врагах, победах,
его великом уповании, его королевстве. Когда-то между ними было
уговорено, - помнит ли он об этом? - что при въезде его в свою столицу она
займет самое почетное место на одном из балконов. Вероломный друг, ты забыл
уговор. Она берет ножницы и протыкает письмо там, где стоит его имя.