"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу авторанасильственные меры прежде всего бьют по нам самим. При этом Фишер подумал о
своих гаузенфельдских акциях. Рабочий, раскусив своего спутника, уже не слушал его жалкий лепет; казалось, он говорил самому себе: "Мы должны дерзать и должны верить в себя и в других. Ведь и у нас есть душа! Мы знаем, что такое добро, мы всё же - люди. Одним этим мы уже сильнее денег". Старый политикан искоса поглядел на него, насмешливо прищурив желтоватые глаза. Потом вздохнул - в нем возникли смутные воспоминания о былой юношеской роскоши чувств. Да, ему тогда казалось, что не у него одного, а у всех те же чувства... Вздор, конечно, но все же верилось... Так шел он довольно долго, пристыженный, занятый неясными мыслями о своей отживающей партии и о бесплодно прожитой жизни. Затем он похлопал молодого человека по плечу и предрек, что, вопреки всему, тот сделает блестящую карьеру. Но, к изумлению депутата, Бальрих оттолкнул его руку и даже прикрикнул на него. Рабочему стало вдруг мучительно стыдно. "Я, кажется, уже слишком начитался книг. Слушаю этого болтуна и сам разглагольствую, точно какой-нибудь буржуй". - Какое вам дело, - воскликнул он, - до моих планов! Вы только шпионите здесь! Так знайте же, что у нас на уме! - И в приливе ярости добавил: - Все отдаст нам эта банда, а потом каждый пусть хоть собственной бритвой... Бальрих оглянулся, но депутат исчез... Опомнившись, рабочий направился к фабрике. Там уже было известно о предстоящем обследовании предприятия санитарной полицией. Многие надеялись, что у Геслинга будут по этому случаю поутру, прибыл медицинский советник и начался осмотр. Оборудованием фабрики он не мог нахвалиться, а умывальниками был более чем восхищен. - Старшему инспектору господину... простите, как... - Моя фамилия Ваксмут, господин медицинский советник. Старшему инспектору Ваксмуту было поручено передать живейшую признательность господину главному директору, который, к сожалению, сейчас занят. Тогда те рабочие, которые были уже готовы торжествовать, уныло переглянулись. Они сразу догадались, в чем дело. Этот чиновник от медицины был заранее готов хвалить умывальники. И Наполеон Фишер, который кичится тем, что комиссия - его заслуга, тоже приложил сюда руку. Умывальниками, которым так обрадовались рабочие, хозяева воспользовались, чтобы отделаться от их требований. После обследования фабрики дошел черед и до людей. Ведомственное лицо, мужчина исполинского сложения, проследовал вдоль рядов рабочих подобно гигантской статуе некоего доблестного полководца. Порой он останавливался и, подбоченясь, расспрашивал кого-нибудь из них. Тем надлежало перечислить все перенесенные ими болезни, причем советник, казалось, был убежден, что каждый от него что-то утаивает. Впрочем, в некоторых случаях он мог казаться даже приветливым и общительным, например, когда дело дошло до Яунера. Зато Гербесдерфер, стоявший рядом с Бальрихом, внушал ему явное недоверие. - Снять бинт! - приказал он и, взглянув на его палец, снова властно бросил: - Фамилия? Старший инспектор назвал фамилию, после чего медицинскому советнику как будто все стало ясно. |
|
|