"Элеонора Мандалян. Встреча на галактоиде (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Анна Петровна, он к взлету готовится.
Дети расхохотались еще громче.
"Все ты, - мысленно сказал Карен, и лицо его стало сердитым. - Что
молчишь? Говори, за что косточку влепил?!"
"За хвастовство. Зачем ты перед ребятами выпендривался?"
"Да я ж..." - Карен запнулся: а ведь действительно, выпендривался.
"В общем, так... - беззвучно говорил двойник, - даже если ты меня
никогда больше не увидишь, знай, я всегда с тобой. И неусыпно перебираю
косточки: вправо - влево..."
"Как так не увижу?! А тарелка?" - Карен аж подпрыгнул за партой.
"Да тише ты, будет тарелка. Прощай..."
"Погоди! Куда же ты? Так нечестно... Я..."
- Манукян! Ну что за безобразие! А ну-ка иди к доске...
...Вечер был субботний. Карен сыграл с отцом партию в шахматы. "Сыграл
партию" - конечно, громко сказано. Отец когда-то неплохо играл, а Карен
только освоил ходы фигур. Потом брат помог ему склеить модель самолета.
Всей семьей посмотрели программу "Время". Карена больше всего привлекали
стычки повстанцев с полицией, перестрелки, подножки, драки. Смотрел, как
художественный фильм, не задумываясь, что все это происходит на самом деле,
что перед его глазами и глазами всего мира по-настоящему гибнут люди...
После спортивных новостей он наигранно зевнул:
- Я пошел. Что-то спать хочется. Ма! Придешь?
Кончились умывания, переодевания. Старший брат исчез из дому в
неизвестном направлении. Отец с матерью смотрели фильм. "Самое бы время, -
думал Карен, сидя на постели с прижатыми к груди коленками. - Правда, могут
зайти родители и, не обнаружив меня, очень испугаются". Но ведь, если
подождать еще, ребята заснут, а в понедельник в классе объявят его
хвастуном и обманщиком. Карен несколько раз позвал двойника, но тот не
откликнулся. Почему он сказал "если ты меня никогда больше не увидишь"?..
Что за шутки? Разве их дружба не на всю жизнь? Да Карен теперь просто не
сможет обходиться без общества своего двойника. Он снова позвал его и снова
не получил ответа.
Тогда Карен тихонько слез с постели, подошел к балконной двери,
расплющил о стекло нос и губы. Склон холма снизу выглядел неприступной
голой скалой. Но с высоты пятого этажа, на котором жил Карен, открывалось
плато, заросшее лесом. Он смотрел на плато из окна в любое время года, а
летом и осенью - с балкона. Карен не давал маме вешать на окно занавеску,
чтобы ничто не мешало ему. Зимой, если зима выдавалась холодной, холм стоял
заснеженный и тихий с сонно застывшими голыми деревьями. Карену казалось,
что деревья устроены как-то неправильно: когда холодно, они оголяются, а
когда жарко - одеваются листвой. Разве без листвы зимой они не мерзнут?
Летом холм ярко зеленел и пестрел цветущими травами. Осенью расцвечивался
всеми цветами, и казалось, будто кто-то завесил окно ярким праздничным
ковром. Но больше всего его притягивала весна, когда землю, кустарники,
деревья затягивало нежно-зеленой прозрачной паутиной. Паутина внезапно
взрывалась буйным цветением, и тогда комната наполнялась тонкими волшебными
ароматами. Там, на холме, цвели по весне дикие сливы, абрикосы, вишни,
яблони и тутовник. Звонко перекликались осчастливленные весной птицы, с
лаем носились бездомные собаки.
Но вот прошлой осенью появились на холме рабочие. Они громко