"Д.Н.Мамин-Сибиряк. Автобиографическая записка (Воспоминания) " - читать интересную книгу автора

улыбку, которая постоянно освещала его лицо. Не было ни одного горького
воспоминания, ни одного детского упрека, и чем дольше я думал, тем выше и
выше вырастал в моих глазах этот благословивший мое детство образ. А солнце
так хорошо светило; кругом выше и выше теснились родные зеленые горы; вот и
последняя Лисья гора, с вершины которой открывался далекий вид на родной
Висим. Я присел на камень, чтобы отдохнуть, и почувствовал себя самым
несчастным человеком в мире. Эта первая душевная детская гроза разрешилась
горючими слезами.
- Милый, дорогой папа...
Да, я уже сделался отрезанным ломтем...
Не могу не привести здесь чудное стихотворение из В. Гюго, в переводе
Плещеева:

Еще совсем малюткой, в колыбели,
Однажды близ меня заснула ты...
А я стоял в раздумьи... Окружала
Нас сумерек таинственная мгла.
Придет пора, голубка дорогая,
Я в свой черед засну глубоким сном,
И ночь меня окутает немая.
Мрачней тюрьмы мой тесный будет гроб,
И птички я не буду слышать трели...
Тогда молитвы, слезы и цветы,
Все, что дарил твоей я колыбели, -
Все возвратишь моей могиле ты!

У меня на далеком родном Урале осталась именно такая дорогая могила...

ДОРОГА

I

После отъезда отца наш дом опустел и точно замер. Мне часто казалось,
что вот-вот отец войдет, и я даже слышал его шаги, привычку легко
покашливать и его голос. Раз в нашем садике я совершенно ясно слышал, как он
позвал меня, и почему-то страшно перепугался. Потом мне приходили в голову
самые мрачные мысли: а вдруг отец заболеет и умрет? Мне ярко рисовалась
ужасная картина нашего сиротства, и хотелось плакать: как мы будем жить,
когда старшему брату было всего пятнадцать лет, а младшей сестре только
полгода? Я достаточно насмотрелся на чужое сиротство и вперед переживал свою
беду. И это был страх не за то, что вся семья останется без средств и будет
бедствовать, нет, материальные расчеты отходили на задний план, а выступала
главным образом нравственная сторона - потерять духовную опору, нарушить,
так сказать, собирательную душу семьи. Прошло много лет, а я и сейчас до
мельчайших подробностей представляю себе свое тогдашнее душевное настроение.
Вообще, из хорошей, крепко сложенной семьи нельзя вырвать ни одной части, не
подрывая в корне органическое существование целого.
Странно, что для меня сразу потеряли всякий смысл все детские игры и
занятия, которым мы с моим другом Костей предавались раньше. Ведь каждая
детская игрушка живет своей собственной жизнью, она согрета теплотой