"Афанасий Мамедов. Самому себе (Повесть) " - читать интересную книгу автораоправы очков, выдал из своего репертуара:
"Потихоньку-полегоньку, постепенно жеребец может комариху обрюхатить"...И дядя почему-то зазвенел. Звонил, конечно, телефон. Я ни на мгновение не сомневался, что это не призрак дяди телефонирует мне с того света, но если это снова моя благовер-ная-неверная, то я сейчас ей выдам!.. А вдруг это по ошибке кто-то? Ну тогда тем более! Только ведь засыпать стал... Вот когда, кажется, готов убить, готов убивать, и что интересно - никакого сомнения в себе. - Вас слушшшшшают...- зашипел я в трубку. - О-ой, я, наверное, не туда попала... Мне нужен... Извините... - Вика?! По-моему, как раз я вам нужен. Здравствуйте. - Кажется, я разбудила вас? - Ну что вы... - Просто я хотела сказать, что завтра собиралась к вам зайти, чтоб неожиданностей не... Ну вы меня понимаете?.. Ой, тоже, видать, девка пуганая, подумал, не раз, видно, ее жизнь личиком об стол прикладывала. Только имя победное - Виктория. Вот и старается девушка теперь всюду соломку подложить и дует на холодное. Гх-м. А почему же это я - такое уж "холодное"? Я что, ни для кого ни капли не опасный? Это предположение (открытие?) ничуть не обрадовало героя, и, положа руку на сердце, пусть каждый скажет: так ли уж это обрадовало бы его? И разница полов здесь не играет роли, только сорта лестной для самолюбия опасности различны. потому, что решил я сесть в автобус минут на десять раньше, чтобы мне там случайно вдруг не столкнуться с Викой. Почему? Такая встреча обязательно бы снизила... Но запланировал минут на десять, а сам проснулся много раньше. Дома скучно, на завтрак - шаром покати, в холодильнике только тот героический, дурацкий таракан на верхней полке. Оделся я да и потопал потихоньку. На улице почти ночная тьма. Осень. Какая-то трам-та-та-та "пора очей очарованья", дымы из заводских огромных труб, коптящие нещадно атмосферу, тоже как-то по-своему красивы на фоне розовой восточной части неба. У меня была уйма времени полюбоваться этим, поскольку к месту нашего свидания с Семенычем я прибыл минут на двадцать ранее обычного. Но любоваться мне, понятное дело, вскоре надоело: я ж не японец, а закопченное небо - отнюдь не сад камней. Наконец вижу, подъезжает наша "Газель", приоткрыв дверцу, напарник мой музыкально пукает и желает сам себе доброго здоровья, как при чихе; потом он в двадцатый раз, наверно, объясняет мне: дескать, привычка эта появилась у него после "опетушения" на зоне под Буденновском. Я, естественно, в кабину влезать не спешу. Я медленно, очень медленно закуриваю. Дым выпускаю в сторону открытой дверцы кабины. Уже в дороге напарник мой сообщает о "заказе" на совсем дряхлую старушку, которая и ходит под себя, и допекла домашних тем, что постоянно |
|
|