"В.В.Малявин. Афоризмы старого Китая" - читать интересную книгу автора

присутствующие в тексте образы зовут к размышлениям, а, казалось бы, сугубо
умозрительные выводы будят фантазию. Творчество неизвестного автора этого
глубоко созерцательного сочинения проистекает из чистого покоя
внесубъективного сознания, которое не замыкается в себе, но чутко внемлет
бытию, ищет живой и интимной связи с миром. В афоризмах "Гуань Инь-цзы"
засвидетельствован опыт, говоря языком даосов, "самопомрачающегося" разума,
который сознает свою несводимость к данным опыта или умозрения, но выявляет
бесконечную перспективу по-средования того и другого. Это разум,
удостоверяющий себя в акте самопреодоления и потому повинующийся властному
требованию никогда не повторяться, всегда быть открытым новому. Поэтому
верность философской позиции древних даосских мыслителей отнюдь не мешает
автору "Гуань Инь-цзы" представлять ее в новом, зачастую неожиданном свете,
вводить и обыгрывать новые образы, термины и сюжеты. Речь идет, в сущности,
о верности не букве и даже не идеям, а исходным интуициям традиционной мысли
или, точнее было бы сказать, мысли, питающейся традицией.
Следующие два публикуемых здесь произведения сложились в XI-XIII веках
в русле традиции чань-буд-дизма - одного из наиболее популярных и самобытных
направлений китайского буддизма. Основной текст "Скрижалей Лазурной скалы"
был составлен в середине XI века монахом Сюэдоу, а спустя столетие дополнен
комментариями. Автор сборника "Застава без ворот учения Чань" - монах
Хуэйкай по прозвищу Умэнь (букв. Без-ворот), живший в XIII веке. В книгах
Сюэдоу и Умэня собраны дидактические изречения и сюжеты, получившие среди
приверженцев чань-буддизма статус так называемых "публичных дел",
по-китайски гунъань (в европейской литературе они известны больше по их
японскому наименованию коаны). Выражение "публичное дело" было заимствовано
чаньскими проповедниками из судебного лексикона средневекового Китая, где
оно означало приговор суда, судебный прецедент, устанавливавшие истину.
Среди чань-буддистов эти сюжеты были названы так потому, что они служили
образцовыми примерами, позволявшими последователям чань установить истину и
достичь полной просветленности сознания - конечной цели чаньской аскезы.
Согласно разъяснению чаньского наставника XIV века Чжунфэна, слово
"публичный" в словосочетании "публичное дело" указывает на "единый путь всех
мудрецов и достойных мужей мира", а слово "дело" означает "достоверные
записи истины мудрецов и достойных мужей".
Таким образом, для приверженцев чань-буддизма, настаивавших на
возможности внезапного просветления каждого в каждый момент жизни, гунъань
были призваны засвидетельствовать, удостоверить присутствие истины и
подвести к ней тех, кто еще не познал ее. Составление гунъань или, точнее,
извлечение их из обширного наследия житийной литературы чань-буддизма и
преобразование в самостоятельные сюжеты было вызвано мотивами, лежавшими за
пределами собственно литературного творчества, и гунъань, строго говоря,
нельзя считать литературным жанром. Тем не менее эти странные, словно бы
пародийные диалоги имеют немало черт, сближающих их с афористикой. Их форма
во многом определена стремлением высказать как можно больше, сказав как
можно меньше. Обычно в гунъань имеется ключевая фраза или даже одно слово,
так называемое "заглавное высказывание" (хуа шоу), в котором, как считалось,
сходилась мудрость чань. Такие "заглавные высказывания", выступавшие
своеобразным фокусом духовной практики чаньского подвижника, зачастую имели
вид афористически сжатых суждений.
Тенденция чаньской литературы к максимальной экспрессии и сжатости