"Борис Малиновский. Участь свою не выбирали " - читать интересную книгу автора

месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего
начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях,
командах и штабах
- Приказано перенести наш НП к железной дороге. - И весело посмотрел на
меня: - Теперь к нам снарядов подбросят! - А лейтенанту приказал: - Сходи
туда с Богдановым, подбери место для НП!
В полдень ко мне на наблюдательный пункт пришел командир взвода
управления соседней батареи нашего дивизиона лейтенант Городиский. Узнав,
что делается на нашем участке, он рассказал, как его разведчики обнаружили
почти не замаскированную немецкую минометную батарею - судя по всему, ту,
что обнаружил и я. Лейтенант обстрелял ее и в бинокль увидел, как снаряды
разбили два вражеских миномета. С тех пор батарея молчит. Его рассказ
обрадовал меня. Я хорошо знал лейтенанта. Он начал службу в полку в 1939
году. В боях с белофиннами, за отвагу, прямо на фронте был произведен в
сержанты. Месяц тому назад его назначили командиром взвода и присвоили
звание младшего лейтенанта. Для меня же он оставался товарищем по довоенной
казарме. Я пригласил Городиского в наше укрытие, к разведчикам. Подойдя, мы
увидели уже возвратившегося Смирнова. Он сидел перед блиндажом и бритвой
срезал свои окантованные золотой ленточкой лейтенантские нашивки на шинели.
Увидев Городиского, заорал на него:
- Почему командирские нашивки не срезал? Их же за версту видно!
Наблюдатель называется!
Городиский, видимо, обидевшись, зло плюнул и ушел.
"Командиру, конечно, виднее, что делать,- подумал я про Смирнова. - Вот
зачем только надо было на Городиского орать..."
К вечеру комбат позвал меня:
- Прикажи разведчикам собрать имущество и отправляйся с ними на новый
НП. Следуйте через огневые позиции, там и поужинаете. А я с лейтенантом
Смирновым пойду через штаб стрелкового батальона...
Боков явно нервничал и отчитал меня за нерасторопность. На кухне после
ужина мы задержались, получая теплое белье. В это время пришли Смирнов и
Боков. Комбат снова отругал меня за то, что задерживаемся. К нам подошел
красноармеец Федотов, ординарец комбата, который на кухне готовил ему ужин,
и спросил, с кем ему идти - с разведчиками или с ним?
- Со мной пойдешь, - отрывисто и резко бросил Боков.
Было ясно, что комбат чем-то очень раздражен, и мы постарались поскорее
уйти на новый НП.
Вечерело. Богданов сбился с дороги, и мы шли через лес наобум, надеясь
выйти к железной дороге. Дневной бой стих, не слышно было ни единого
выстрела. В полной темноте подошли наконец к железнодорожной насыпи, не зная
точно, где находимся - у своих или у врагов. Я вытащил наган, красноармейцы
зарядили винтовки. Решили пройти немного вперед, вдоль насыпи. Шагов через
пятьсот увидели будку. У которой утром побывал Богданов с командиром взвода.
Смирнов сказал ему, что рыть окоп для ИП надо на другой, высокой стороне
насыпи. Мы перешли полотно и вскарабкались наверх. Здесь росли редкие
деревья, чернели кустарники, похоже было, что впереди местность плохо
просматривалась отсюда. "Придется ждать рассвета, чтобы выбрать как следует
новый НП", - подумал я и выругал в душе Смирнова, не выполнившего до конца
приказ комбата.