"Борис Малиновский. Участь свою не выбирали " - читать интересную книгу автора

Гитлером цели - завоевания "жизненного пространства" для арийской нации. При
эвакуации не всегда удавалось вывезти все ценности и тогда приходилось
уничтожать оставшееся, чтобы не досталось врагу. Это было еще больнее!
Что думалось мне при виде пламенеющего неба над Калинином? Мысли у
человека - как картинки в калейдоскопе: все время меняются, перескакивают с
одной на другую. Запоминается только то, что повторяется многократно и
становится устойчивым, памятным. Из всех мыслей тех дней главной была мысль
о громадной беде, постигшей страну и всех нас, о непредсказуемости того
страшного, что надвигалось с каждым километром дороги, о тревожном ожидании
встречи с новым фронтом, теперь уже Западным, где с первых дней войны шли
тяжелые бои.
Зловещее ночное небо сменилось предрассветным туманом, когда командир
батареи старший лейтенант Петров, лейтенант Смирнов, я, разведчики Богданов
и Федотов вышли на опушку березового леса. Впереди, примерно в километре,
виднелся элеватор. Там засел противник. Между элеватором и нами раскинулся
луг, без единого кустика, с бугорками земли метрах в трехстах от элеватора:
там залегла наша пехота.
Оголенный осенний лес плохо укрывал нас. Прячась за широкий ствол
раскидистой березы, стали рыть окоп для наблюдательного пункта. Почва
глинистая, твердая. Солдатскими лопатками копать тяжело и медленно, то и
дело натыкались на корни дерева. Эх, если бы настоящую лопату в руки, да
поострее! С трудом соорудили неглубокий окоп, справа и слева от ствола
березы сделали небольшой земляной бруствер и присели отдохнуть. Командир
взвода управления и командир батареи ушли искать штаб стрелкового батальона,
чтобы уточнить обстановку.
Я с Богдановым и Федотовым находились в окопе, когда откуда-то справа
внезапно вынырнул "мессершмитт" и на бреющем полете стал поливать пулями
нашу опушку. Очевидно, немецкие наблюдатели на элеваторе нас заметили. Пули
сбивали ветки деревьев и били по земле спереди и сзади наспех вырытого
укрытия. Наши головы и плечи едва скрывались за бруствером. Самолет
проносился то сбоку, то прямо над нашими голосами, круг за кругом поливая
нас огнем крупнокалиберных пулеметов. Казалось - немецкий летчик хотел
получше рассмотреть наш окоп, чтобы бить прямо по цели. Когда "мессершмитт",
со свистом прорезав воздух, в очередной раз пронесся совсем рядом, я,
преодолев страх, поднял голову и увидел летчика в кабине - он смотрел в нашу
сторону! Гад проклятый! В следующее мгновение близкий разрыв сброшенной с
самолета мины прижал меня к моим товарищам. Казалось, что обстрел тянулся
целую вечность, хотя он продолжался, наверное, не более нескольких минут.
Ошалелые от внезапного налета, мы взялись за лопаты и быстро выкопали окоп в
полный рост. Откуда только и силы взялись! Затем установили стереотрубу,
достали бинокли и зарядили винтовки - встретить "мессера", если снова
прилетит.
Березовая роща, на опушке которой находился наш наблюдательный пункт,
тянулась влево примерно на полкилометра. Дальше была большая поляна, на
которой стояло что-то вроде сгоревшей танкетки. За поляной опять виднелся
густой темный лес, через который, судя по карте, километрах в 6-7 от нас
проходила железная дорога Москва - Ленинград. В стереотрубу и бинокли
длинная неровная цепочка свежевырытых окопов нашей пехоты перед элеватором
просматривалась как на ладони. Ни проволочных заграждений, ни блиндажей с
траншеями - только ямки на одного бойца. В верхней части элеватора темнели