"П.Д.Мальков. Записки коменданта Кремля " - читать интересную книгу автора

энергично. К нему особенно внимательно прислушиваются.
Толкнул я в бок одного солдата, соседа, спрашиваю:
- Это кто же такой лохматый за столом? Солдат посмотрел на меня этак
снисходительно и отвечает:
- Ты что, не знаешь, что ли? А туда же - матрос. Лохматый! Скажет тоже.
Свердлов это. Яков Михайлович.
Между тем Яков Михайлович нас сразу заприметил. Кончил он беседу,
выходит из-за стола - и к нам.
- Откуда, - спрашивает, - товарищи?
- От Гельсингфорсского комитета партии большевиков, - отвечаем.
- Ну вот и отлично, Рассказывайте, как у вас дела.
Стал он подробно нас расспрашивать о настроении на кораблях, в
гарнизоне, в городе. Спрашивал, что делает комитет, как идет работа, кто
входит в состав комитета. Интересовался людьми, расспрашивал, как работают
Залежский и другие товарищи, направленные в Гельсингфорс Центральным
Комитетом. Поинтересовался он и нами: давно ли в партии, во флоте, где
работали до мобилизации. Слушал внимательно, пристально вглядываясь в
собеседника, порой шутил, смеялся. Говорить с ним было легко. Вопросы он
ставил четко, ясно. Советы и указания давал быстро, твердо, решительно.
Кончили мы разговор, вышли от Якова Михайловича, мой товарищ и говорит: "Вот
это человек! Боевой. Фамилия-то какая - Сверлов. Сверло, значит. Острое...
Ну, да он и остер!"
С тех пор мы, балтийцы, приезжая в Питер, обычно бывали у Якова
Михайловича Свердлова, от него чаще всего получали советы, указания.
Некоторое время спустя, в июне, там же, во дворце Кшесинской, в ЦК, я
впервые встретил Владимира Ильича Ленина. Правда, говорить мне с ним тогда
не довелось. Стоял я и беседовал о делах с кем-то из работников ЦК. Слышу,
за моей спиной двое разговаривают. Вдруг одни, обращаясь к другому, называет
его Владимиром Ильичем. Обернулся - Ленин! Оторопел я от неожиданности,
смотрю во все глаза, а Ленин сказал что-то своему собеседнику, кивнул
головой и вышел из комнаты...

***

Борьба за Балтийский флот развертывалась между тем вовсю. Матросы в
своей массе слабо разбирались во всех тонкостях многочисленных платформ
разных политических партий, многие причисляли себя к эсерам, на деле же
сочувствовали большевистским лозунгам. Четкие и ясные требования
большевиками о немедленном прекращении войны, о передаче земли крестьянам,
введении 8-часового рабочего дня для рабочих отвечали самым сокровенным
думам Матросов. Правда, в Гельсингфорсском Совете с первых дней революции
большинство составляли меньшевики и эсеры, но и они вынуждены были
прислушиваться к голосу матросов и нередко принимали наши большевистские
резолюции.
Преобладание меньшевиков и эсеров в Совете объяснялось не только
недостаточной политической зрелостью масс, но и тем, что среди меньшевиков и
эсеров много было интеллигентов, людей образованных, хороших говорунов,
умевших завоевать популярность. Всеми силами они стремилась захватить
"высокие посты" в Совете, в Центробалте, работу же непосредственно в
матросской массе вели плохо, неохотно. В организационном отношении