"П.Д.Мальков. Записки коменданта Кремля " - читать интересную книгу автора

меньшевики и эсеры были слабы. У них постоянно царил разброд, смешивались
всякие течения и направления. Не было у эсеров и меньшевиков ни должной
спаянности, ни дисциплины. Действовали они часто кто во что горазд.
В отличие от меньшевиков и эсеров большевики с первых дней революции
представляли собой крепкую, сплоченную организацию, проникнутую духом
единства, спаянную партийной дисциплиной. Меньше всего каждый из нас думал о
себе, все болели за общее дело. На первом плане была у нас массовая работа.
Большинство организации составляли простые матросы, кровно связанные с
командами боевых кораблей, на которых служили. Народ нас знал, нам верил.
Влияние большевиков быстро росло. У нас на "Диане", например, перед
Февральской революцией было всего 3 большевика, а 20 апреля, когда мы
провели первое собрание судового коллектива РСДРП(б), в нем участвовало уже
до 120 матросов-большевиков. Приняли мы на этом собрании такую резолюцию:
"Обратиться ко всем товарищам, еще не примкнувшим к какой-либо организации,
к тем товарищам, которым дорога свобода, кто любит нашу многострадальную
Русь, только что сбросившую с себя цепи рабства... кому дороги та кровь и те
кости, на которых родилась и расцветает наша свобода, не медля ни минуты
стать под знамена, на которых начертаны слова великого нашего учителя Карла
Маркса: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"
Знаменитая нота министра Временного правительства Милюкова о
продолжении войны "до решительной победы", опубликованная 19 апреля, через
день стала известна в Гельсингфорсе и вызвала бурю возмущения. Под давлением
народных масс меньшевистско-эсеровский Совет Гельсингфорса принял резолюцию,
предложенную большевиками, и выступил с воззванием, где говорилось:
"Временное правительство своей нотой изменило народу, настала пора убрать
Временное правительство!" Гельсингфорсскнй Совет отправил срочную телеграмму
Исполкому Петроградского Совета, в которой писал, что Гельсингфорсский Совет
депутатов армии, флота и рабочих готов "всей своей мощью поддержать все
революционные выступления Петроградского Совета, готов по первому указанию
Петроградского Совета свергнуть Временное правительство".
Наша телеграмма не на шутку переполошила Временное правительство и его
меньшевистско-эсеровских прихвостней из Петроградского Совета рабочих и
солдатских депутатов. В Гельсингфорс прикатила целая делегация от
Петроградского Совета и начала уговаривать матросов. Временное
правительство, мол, само ноту Милюкова не одобряет. Оно-де сделало уже ряд
оговорок к этой ноте. Совет, дескать, не допустит, Совет не позволит, и
всякое такое. Ну, матросы поверили и понемногу успокоились.
В мае в Гельсингфорс пожаловал сам военный и морской министр Керенский.
Он намеревался объехать боевые корабли, выступить перед матросами. Одним из
первых кораблей, куда направился Керенский, была "Республика". Ребята там
были боевые, команда шла за большевиками. Когда появился Керенский, собрание
потребовало от него ответа на ряд вопросов, которые были подготовлены
заранее: "Скоро ли кончится война? Когда Временное правительство намерено
заключить мир? Правда ли, что он, Керенский, голосовал в Государственной
думе за продолжение войны?" Вопросов было много, и вес в таком духе. Как
Керенский ни крутился, ответами его матросы, остались недовольны, и ему
пришлось убраться несолоно хлебавши. Тогда он решил выступить в
Гельсингфорсском народном доме. Большой зал Народного дома заполнили
представители местной буржуазии, они восторженно приветствовали Керенского.
Зато галерка была сплошь наша - одни матросы. Едва Керенский взошел на