"Ученик" - читать интересную книгу автора (Фейст Раймонд)

4. НАПАДЕНИЕ

Паг ехал молча.

Его лошадь шла иноходью вдоль скал, возвышающихся над морем. Теплый бриз доносил запах цветов; на востоке медленно покачивались лесные деревья. Летнее солнце грело жарко и мерцало по всему океану. Над волнами были видны то висящие в небе, то ныряющие в воду за добычей чайки. Над головой плыли большие белые облака.

Глядя в спину принцессе, сидящей на прекрасной белой верховой лошади, Паг вспоминал утро этого дня. Почти два часа он ждал в конюшне, пока появится принцесса со своим отцом. Герцог подробно рассказал Пагу о его ответственности за принцессу. Паг стоял молча: герцог лишь повторял инструкции, данные вечером Главным Конюхом Алгоном. Хозяин конюшен обучал Пага всю неделю и решил, что он готов сопровождать принцессу. Паг последовал за ней за ворота, все еще восхищаясь своей неожиданной удачей. Он был бодр, несмотря на то, что ночью спал беспокойно, а утром не завтракал.

Теперь же его настроение переходило от мальчишеского восхищения к сильному раздражению. Принцесса не отвечала ни на одну из его вежливых попыток беседовать, а только приказывала. Ее тон был повелевающим и резким, и она настойчиво к нему «эй» или «ты», несмотря на несколько учтивых напоминаний о том, что его зовут Паг. Она вела себя вовсе не как спокойная придворная молодая девушка, а очень походила на избалованного, капризного ребенка.

Вначале ему было неудобно сидеть на серой ломовой лошади, скорость которой посчитали достаточной для умения Пага. Нрав у кобылы был спокойный, и она не выказывала ни малейшего намерения двигаться быстрее, чем было необходимо ей самой.

Паг был в своей ярко-красной тунике, той, что подарил ему Калган, но все равно выглядел плохо одетым по сравнению с принцессой. Она была в простом, но изысканном желтом с черной обметкой платье для верховой езды и очень идущей к этому платью шляпке. Даже в дамском седле Карлайн выглядела так, словно была рождена для верховой езды, а Пагу в то же время казалось, что он, скорее, должен идти за своей кобылой с плугом, нежели ехать на ней верхом. У лошади Пага была раздражающая манера останавливаться каждые четыре метра, чтобы пощипать траву или пожевать куст, не обращая внимания на неистовые удары Пага в бок, а прекрасно обученная лошадь принцессы немедленно отвечала на малейшее прикосновение. Принцесса молча ехала, не обращая внимания на ворчание и кряхтение едущего сзади мальчишки, который то и дело пытался как силой воли, так и искусством верховой езды заставить свою непокорную лошадь двинуться с места.

Паг почувствовал первые приступы голода, и его романтические мечты уступили место нормальному для пятнадцатилетнего мальчика аппетиту. По мере того как они ехали, он все больше и больше думал о корзине с едой, притороченной к его седлу. Через некоторое время, которое показалось Пагу целой вечностью, принцесса повернулась к нему:

— Эй ты, какое у тебя ремесло?

Огорошенный этим вопросом после долгого молчания, Паг запнулся:

— Я… Я ученик мастера Калгана.

Она посмотрела на него так, как будто увидела ползущее по обеденной тарелке насекомое.

— А… Вот ты кто.

Даже эта короткая вспышка какого бы там ни было интереса улетучилась, и она отвернулась. Они поехали дальше.

— Эй, мы остановимся здесь, — сказала принцесса.

Паг натянул поводья, а принцесса, прежде чем он успел подойти к ней, чтобы подать руку, как учил мастер Алгон, уже слезла сама. Она дала ему поводья своей лошади и подошла к обрыву.

Некоторое время она смотрела на море, после чего, не глядя на Пага, спросила:

— Как ты думаешь, я красива?

Паг стоял молча, не зная, что сказать.

Она повернулась и посмотрела на него.

— Ну?

— Да, Ваше высочество.

— Очень красива?

— Да, Ваше высочество, очень красивы.

Принцесса подумала над этим некоторое время, и снова отвернулась к морю.

— Для меня очень важно быть красивой. Леди Марна говорит, что я должна быть самой красивой леди в Королевстве, потому что когда-нибудь я должна найти могущественного мужа, а только самые красивые в Королевстве леди могут выбирать. А некрасивые должны брать первого, кто об этом попросит. Она говорит, что у меня будет много поклонников, ведь отец — очень важный человек.

Она повернулась, и на какое-то мгновенье Пагу показалось, что он увидел в ее взгляде понимание.

— У тебя много друзей?

Паг пожал плечами:

— Есть несколько, Ваше высочество.

Некоторое время она смотрела на него.

— Должно быть, это замечательно, — сказала она, рассеянно отводя в сторону прядь волос, выбившуюся из-под широкополой верховой шляпы. На мгновение она показалась Пагу несчастной и одинокой, и сердце у него опять сжалось. Очевидно, принцесса заметила выражение его лица, и ее глубокомысленность сменилась желанием отдавать приказы. Самым командным своим голосом она объявила:

— Мы пообедаем сейчас.

Паг быстро привязал лошадей, снял с седла корзину, поставил на землю и открыл.

Карлайн подошла и сказала:

— Я приготовлю еду, а то ты своими неуклюжими руками перевернешь блюда и разольешь вино.

Паг отошел назад, а она стала на колени и начала доставать из корзины обед. Вкусный запах сыра и хлеба бил Пагу в ноздри, и у него текла слюнка.

Принцесса глянула на него.

— Отведи лошадей за холм, к ручью, и напои их. Ты можешь поесть по дороге назад. Я позову тебя, когда поем.

Сдерживая стон, Паг взял поводья и пошел к ручью. По дороге он пнул несколько свободно лежащих камней. Внутри у него шла борьба: он знал, что не должен оставлять девушку, но также не мог и ослушаться ее. Вокруг никого не было видно, да и вряд ли так далеко от леса могли быть какие-либо неприятности. Вдобавок, он рад был хоть немного побыть подальше от Карлайн.

Он подошел к ручью, снял с лошадей седла, стряхнул влагу, скопившуюся под ними и следы от подпруг, после чего бросил поводья на землю. Верховая лошадь была приучена к такой свободной прогулке, да и ломовая тоже не проявляла намерения забрести далеко. Они щипали траву, а Паг искал удобное место, чтобы присесть. Обдумав свое положение, он понял, что растерялся. Карлайн была самой красивой девушкой из всех, что он когда-либо видел, но манера ее поведения его разочаровывала. В настоящее время его больше беспокоил желудок, чем девушка его мечты. Он подумал, что ездить с принцессой не такое приятное занятие, как он воображал.

Некоторое время он занимался тем, что размышлял над этим. Когда ему надоело, Паг подошел к воде, чтобы поискать камни. Последнее время у него почти не было возможности поупражняться с пращой, а сейчас как раз нечего было делать. Найдя несколько гладких камней, он достал пращу. Выбрав в качестве цели одно из дальних маленьких деревьев, он начал упражняться, спугивая при этом сидящих на дереве птиц. Он сбил несколько горьких плодов, промазав только по одной цели из шести. Удовлетворенный тем, что не потерял навыков, он сунул пращу за пояс. Он нашел еще несколько камней, которые обещали попасть прямо в цель и положил в карман. Паг решил, что девушка уже должна была заканчивать трапезу, так что он пошел к лошадям, чтоб их оседлать и, когда она позовет, быть уже готовым.

Когда он подошел к лошади принцессы, из-за холма раздался крик. Он бросил седло принцессы, взбежал на холм и остановился потрясенный. Волосы на его шее и руках встали дыбом.

Убегающую принцессу преследовали два тролля. Они обычно не рисковали отходить так далеко от леса, и Паг совершенно не ожидал их увидеть. Тролли были похожи на людей, но были ниже и коренастей, с длинными толстыми руками, которые свисали почти до земли. Они бегали на всех четырех конечностях так же часто, как и на двух, и походили при этом на смешную пародию на обезьяну; тела их были покрыты густой серой шерстью, а губы размыкались, обнажая длинные клыки. Злые твари редко беспокоили группы людей, но время от времени нападали на одиноких путников.

Паг помедлил одно мгновение, вытаскивая пращу из-за пояса и суя в нее камень, и прицелился, раскручивая ее над головой. Твари уже почти догнали принцессу, и он запустил камень. Он попал в голову бегущему впереди троллю; тот упал и покатился по земле, второй споткнулся об него и тоже упал, причем прямо на первого. Пока они поднимались на ноги, Паг стоял на месте. Их внимание перенеслось с Карлайн на нападающего. Они зарычали на Пага, и бросились к нему. Он снова взбежал на холм. Он знал, что если добежит до лошадей, то сможет обогнать троллей, найти девушку и вместе с ней спокойно ускакать. Он оглянулся на троллей: огромные клыки и длинные ручищи бороздящие землю. Он бежал по ветру и чувствовал их запах запах гнилого мяса.

Уже сбиваясь с дыхания, он добежал до вершины холма. Сердце у него екнуло: лошади перешли на другую сторону ручья и были теперь на двадцать метров дальше. Сбегая с холма, он надеялся, что эта разница не окажется решающей.

Он вошел в ручей и замедлил бег. Сзади уже слышно было дыхание троллей. Здесь было мелко, но вода все равно сильно мешала бежать.

С брызгами двигаясь вперед, он зацепился ногой за камень и упал. Он успел выбросить вперед руки и упал на них, так что голова осталась над водой. Он попытался встать на ноги, но споткнулся опять и повернулся: тролли уже приближались к воде. Увидев, что их мучитель барахтается в воде, они взвыли и на мгновение остановились. Паг почувствовал слепой ужас. Борясь с онемевшими пальцами, он пытался зарядить в пращу камень. К горлу подкатывался крик.

Когда тролли вошли в воду, перед глазами Пага взорвалась вспышка света. Голову расколола страшная боль, и перед мысленным взором появились серые буквы. Они были знакомы Пагу по свитку, который Калган показывал ему несколько раз. Не думая, он произнес заклинание, и как только он произносил слово, оно исчезало из его мысленного взора.

Когда он дошел до последнего слова, боль прекратилась, и раздался громкий рык. Он открыл глаза: тролли беспомощно корчились в воде с мукой в глазах, крича и издавая стоны.

Выйдя из воды, Паг смотрел, как они боролись с течением. Они барахтались, издавая задыхающиеся и шипящие звуки. Через некоторое время один затрясся, а потом затих. Второй прожил лишь на несколько минут дольше: как и его спутник, он тоже утонул, не имея возможности держать голову над водой.

Чувствуя головокружение и слабость, Паг перешел ручей обратно. Его сознание оцепенело, и все было как в тумане. Через несколько шагов он остановился, вспомнив о лошадях. Он огляделся: их нигде не было. Должно быть, почуяв троллей, они убежали и теперь шли к безопасному пастбищу.

Паг пошел дальше, туда, где последний раз видел принцессу. Он взобрался на холм и снова огляделся. Ее нигде не было, и он пошел к перевернутой корзине с едой. Он соображал с трудом, к тому же, был очень голоден. Он знал, что должен был думать о чем-то другом, но из калейдоскопа мыслей ясной была только одна — о еде.

Упав на колени, он поднял с земли ломтик сыра и сунул его в рот. Рядом лежала полупролитая бутылка вина, и он запил им сыр. Хороший сыр и изысканное белое вино оживили его, и сознание просветлело. Он отломил от буханки большой кусок хлеба и жевал его, пытаясь привести мысли в порядок. Прокручивая в голове то, что только что произошло, он выделил одну вещь: как-то он ухитрился сконцентрировать магическое заклинание. Больше того, он сделал это без помощи книги, свитка или магического устройства. Он не был уверен, но это казалось странным. Мысли опять стали туманными. Больше всего ему сейчас хотелось лечь и уснуть, но в то время как он жевал еду, через сумасшедшую смесь впечатлений пробилась мысль. Принцесса!

Он вскочил на ноги, голова закружилась. Устояв все же на ногах, он взял немного хлеба и бутылку, и пошел в направлении, куда бежала принцесса, когда он видел ее в последний раз. Он продвигался вперед, с трудом волоча ноги. Через несколько минут он почувствовал, что мысли идут быстрее, а изнеможение проходит. Он начал громко звать принцессу по имени, и вдруг услышал из-за кустов приглушенные всхлипывания. Продравшись сквозь них, он увидел съежившуюся Карлайн. Ее сжатые кулачки были прижаты к животу, а глаза расширились от ужаса; одежда была запачкана землей и разорвана в нескольких местах. Увидев Пага, она вздрогнула, вскочила и бросилась к нему на шею, спрятав голову у него на груди. Она тряслась от рыданий хватала ткань его рубашки. Паг все еще стоял с распростертыми объятиями, его руки были заняты вином и хлебом. Он растерялся и не знал что делать, но наконец неуклюже обнял испуганную одной рукой девушку и сказал:

— Все в порядке. Они ушли. Ты в безопасности.

Она обнимала его еще какое-то время, а потом, когда слезы утихли, отошла и, еще раз шмыгнув носом, сказала:

— Я думала, они тебя убили и вернулись за мной.

Для Пага это было самое смущающее положение, из тех в которых он побывал. Только что пережив самый ужасный опыт в своей молодой жизни, он столкнулся с человеком, волнующим его сознание совсем другим образом. Он без задней мысли обнимал принцессу, и теперь вдруг осознал это действие и мягкое, теплое к ней влечение. Защитительное, мужское чувство нахлынуло на него и он пошел к ней.

Как будто чувствуя перемену его настроения, Карлайн отошла. Несмотря на изысканные манеры и образование, она была пятнадцатилетней девочкой, взволнованной букетом чувств, испытанных ей, когда Паг обнимал ее. Она зацепилась за ту вещь, которую она знала хорошо: она была принцессой.

Пытаясь придать голосу командный тон, она сказала:

— Я рада, что ты невредим.

Услышав это, Паг заметно вздрогнул. Она попыталась вернуть свое аристократическое достоинство, но красный нос и заплаканное лицо помешали этому.

— Найди мою лошадь, и мы вернемся в замок.

Паг почувствовал себя так, словно ему оголили нервы. Сохраняя жесткий контроль над своим голосом, он произнес:

— Простите, Ваше высочество, но лошади убежали. Боюсь, что нам придется идти пешком.

Карлайн оскорбилась. Паг не был виноват ни в одном из этих послеполуденных событий, но так как ей часто потакали, ее характер обрушился на ближайшую цель:

— Пешком?! Я не могу идти пешком до самого замка! — резко сказала она, глядя на Пага так, будто он должен был немедленно и без разговоров что-то сделать с этим.

В Паге вскипела вся злость, расстройство и боль, причиненные ему сегодняшними происшествиями.

— Тогда сиди здесь, разнесись все в прах, пока в замке не заметят, что тебя нет и не пошлют кого-нибудь за тобой! — крикнул он. — Думаю, это будет часа через два после заката.

Карлайн отошла назад и побледнела. Ей, казалось, дали пощечину: нижняя губа дрожала, а сама Карлайн была опять на грани слез.

— Я не позволю говорить со мной в таком тоне!

Глаза Пага расширились, и он подошел к ней, размахивая бутылкой с вином.

— Меня чуть не убили, когда я пытался спасти тебя! — воскликнул он. — Я слышу благодарность? Нет! Я слышу только плаксивую жалобу, что ты не можешь идти пешком до замка. Мы — замковая прислуга — хоть и незнатные, но у нас, по крайней мере, хватает вежливости поблагодарить кого-нибудь, если он того заслужил, — он чувствовал, что гнев переливается через край. — Ты можешь оставаться здесь, но я ухожу… — он вдруг понял, что стоит с высоко поднятой в руке бутылкой в смешной позе. Принцесса смотрела на буханку хлеба, и он увидел, что держит руку, в которой она была, около пояса, зацепившись большим пальцем за петлю, что только добавляло нелепости его виду. Некоторое время он еще злился, но потом гнев исчез, и он опустил бутылку. Принцесса смотрела на него, выглядывая своими большими глазами из-за кулаков, которые она держала около лица. Паг начал что-то говорить, думая, что она боится его, и вдруг увидел, что она смеется. Смех был музыкальным, теплым и неподдельным.

— Прости, Паг, — сказала она, — но ты так глупо выглядишь, когда стоишь вот так. Ты похож на одну из тех ужасных статуй, которые поставили в Крондоре, только вместо высоко поднятого меча у тебя бутылка.

Паг покачал головой.

— Это я должен извиняться, Ваше высочество. Я не имел никакого права так кричать на Вас. Пожалуйста, простите меня.

Выражение ее лица внезапно стало серьезным.

— Нет, Паг. Ты имел полное право сказать все это. Я действительно обязана тебе жизнью, и я вела себя ужасно, — она подошла ближе и положила руку ему на плечо. — Спасибо.

Паг был охвачен созерцанием ее лица. Многократные решения освободить себя от мальчишеских фантазий улетучились вместе с морским бризом. Мысли об удивительном использовании магии сменились более срочными и обычными размышлениями. Он начал приближаться к ней, но вспомнил о ее общественном положении и подал ей бутылку:

— Вина?

Она рассмеялась чувствуя внезапную перемену его мыслей. Оба были выжаты сегодняшним суровым испытанием, и из-за этого немного легкомысленно вели себя, но ее разум не покинул ее, и она отлично понимала, какой производит на него эффект. Кивнув, она взяла бутылку и глотнула. Немного восстановив самообладание, Паг сказал:

— Нам лучше поторопиться. Мы можем успеть в замок до наступления ночи.

Она кивнула, не сводя с него глаз, и улыбнулась. Паг смутился, и повернулся к дороге к замку.

— Ладно. Надо идти.

Она пошла рядом с ним. Через некоторое время она спросила:

— Паг, можно мне тоже хлеба?

Паг много раз ходил от скал до замка, но принцесса не привыкла ходить так далеко, да и ее мягкие сапожки для верховой езды не годились для этого. Когда они появились в виду находящихся в замке, она одной рукой держалась за шею и плечи Пага и ужасно хромала.

С привратной башни раздался крик, и стражники побежали к ним. За ними бежала леди Марна, гувернантка принцессы, в развевающемся красном платье. Хотя она была почти в два раза больше всех придворных дам, а также некоторых стражей, она их всех обогнала. Она бежала, как медведица, на детеныша которой напали. Ее большая грудь вздымалась. Она добежала до хрупкой девушки и обняла ее, почти со всех сторон закрыв. Скоро все придворные дамы собрались вокруг принцессы, забрасывая ее вопросами. После того как шум стих, леди Марна повернулась и набросилась Пага, опять же, как медведица:

— Как ты посмел привести принцессу в таком виде?! Хромающую, в рваном и грязном платье. Тебя прогонят кнутами от одного угла замка до другого! После этого тебе не захочется видеть дневной свет!

Ошарашенный такой бешеной атакой, Паг смутился, не в силах сказать хоть слово. Чувствуя, что Паг каким-то образом отвечает за состояние принцессы, один из стражей взял его под локоть.

— Оставьте его!

Пока все постепенно замолкали, Карлайн втиснулась между гувернанткой и Пагом. Маленькие кулачки били по стражу, держащему Пага, который тем временем отпустил Пага и отступил с удивленным выражением лица.

— Он спас мне жизнь! Его самого чуть не убили, когда он меня спасал, — ее лицо было в слезах. — Он не сделал ничего дурного. И никто из вас не выдерет его.

Толпа сомкнулась вокруг них, смотря на Пага c новым теперь уважением. Тихие голоса звучали со всех сторон, и один из стражей побежал сообщить новости в замок. Принцесса снова положила руку Пагу на плечо, и они пошли к воротам. Толпа расступилась, и два уставших путника увидели факелы и фонари, зажженные на стенах.

Когда они дошли до двора, принцесса разрешила двум дамам помогать ей к большому облегчению Пага. Он никогда бы не поверил, что такая хрупкая девушка окажется для него такой тяжестью. Герцог, которому уже сказали о возвращении Карлайн, спешил к ней. Он обнял дочь, и начал говорить с ней. Паг потерял их из виду, когда его окружила толпа любопытных и задающих вопросы зевак. Он попытался продраться через нее к башне мага, но напор толпы сдерживал его.

— Нечего делать? — прогремел голос.

Головы повернулись к Мастеру Мечей Фэннону, рядом с которым стоял Томас. Толпа быстро рассосалась, оставив Пага с Фэнноном, Томасом и придворными герцога, чье положение было достаточно высоким, чтоб проигнорировать замечание Фэннона. Принцесса разговаривала с отцом, рядом стояли Лиам, Арута и сквайр Роланд.

— Что случилось, парень? — спросил Фэннон.

Паг начал говорить, но замолчал, увидев что герцог с сыновьями приближаются к нему. За герцогом спешил Калган, встревоженный волнениями в замке. Все поклонились герцогу, когда тот подошел, и Паг увидел Карлайн, отбивающуюся от ухаживаний Роланда и следующую за отцом. Леди Марна подняла неистовый взор к небу, а Роланд с удивленным лицом пошел следом за девушкой.

Когда принцесса взяла руку Пага в свою, Роланд помрачнел, и на лице его отчетливо выразилась ревность.

— Моя дочь рассказала о тебе удивительные вещи, парень. Я бы хотел услышать твою версию, — сказал герцог. Пагу вдруг смутился и мягко вытащил свою руку из руки Карлайн. Он рассказал герцогу, что случилось за день события, Карлайн восторженно приукрашивала его рассказ. Герцог нашел их версии почти полностью совпадающими. Когда Паг закончил, лорд Боррик спросил:

— Как это тролли утонули в ручье, Паг?

Паг снова смутился.

— Я наложил на них заклинание, и они не могли добраться до берега, — тихо сказал он. Он был все еще удивлен этим своим действием и еще толком не обдумал, как это у него получилось, потому что принцесса отодвинула все другие мысли в сторону. Он увидел появившееся на лице Калгана изумление. Паг начал что-то говорить, но герцог прервал его:

— Паг, я не знаю, как отплатить тебе за то, что ты сделал для моей семьи. Но я найду подходящую награду за твою смелость, — в всплеске восторга, принцесса горячо обняла Пага. Тот смущенно глядел по сторонам, будто пытаясь сообщить всем, что он не виноват в поступке принцессы.

Казалось, леди Марна сейчас упадет в обморок, и герцог многозначительно кашлянул, движением головы прося дочь удалиться. Когда она ушла с леди Марной, на лицах Калгана и Фэннона, также как и Лиама с Арутой, появились до той поры сдерживаемые улыбки. Роланд бросил на Пага злой, завистливый взгляд, после чего повернулся и пошел к своему жилищу.

— Отведи парня в его комнату, — сказал лорд Боррик Калгану. Он очень устал. Я пошлю ему еды. Пусть он завтра придет в главный зал замка к завтраку, — он повернулся к Пагу. — Еще раз спасибо.

Герцог рукой показал своим сыновьям, чтоб те следовали за ним, и ушел.

Фэннон взял Томаса под локоть: тот начал говорить с другом. Движением головы старый Мастер Мечей показал парню, что тот должен идти с ним и оставить Пага в покое. Томас кивнул, хотя и сгорал от нетерпения задать тысячу вопросов.

Когда все ушли, Калган положил руку парню на плечо:

— Пойдем, Паг. Ты устал, и еще надо много о чем поговорить.

Паг лежал на спине на своей койке, рядом с ним на тарелке лежали остатки еды. Он никогда раньше так не уставал. Калган взад и вперед ходил по комнате.

— Это абсолютно невероятно!

Он водил рукой по воздуху, его красный халат ходил волнами вокруг его тяжелого тела так же, как вода обтекает большой камень.

— Ты закрываешь глаза, и появляется изображение свитка, который ты видел несколько месяцев назад. Ты концентрируешь заклинание, как будто держишь свиток в руках перед собой, и тролли падают. Абсолютно невероятно, — сев на стул перед окном, он продолжил. — Паг, раньше ничего подобного не случалось. Ты знаешь, что ты сделал?

Паг уже почти заснул мягким, теплым сном, но теперь открыл глаза и посмотрел на мага:

— Только то, что я сказал, Калган.

— Да, но что это значит? У тебя есть идеи по этому поводу?

— Нет.

— У меня тоже, — казалось, маг сжался, когда восхищение покинуло его и сменилось неуверенностью. — У меня нет ни малейшей идеи, что бы это значило. Маги не накладывают заклинаний наспех и ниоткуда. Священники могут, но у них другой источник и другая магия. Ты помнишь, что я тебе рассказывал об источниках, Паг?

Паг вздрогнул, будучи не в настроении вспоминать урок, но сделал над собой усилие и сел.

— Тот, кто использует магию, должен иметь источник используемой силы.

Жрецы могут концентрировать магию молитвой. Их магия форма молитвы. Маги используют свои тела, разные устройства, а также книги или свитки.

— Правильно, — подтвердил Калган, — но ты только что опроверг это, — он вытащил свою длинную трубку и стал рассеянно насыпать в нее табак. — Заклинание, которое ты наложил, не может использовать в качестве источника тело заклинателя. Оно предназначено, чтобы причинить другому сильную боль. Оно может быть ужасным оружием. Но оно может быть наложено только прочтением свитка, на котором оно написано, в момент наложения. Почему?

Паг заставил свои потяжелевшие веки раскрыться.

— Сам свиток и есть магия.

— Верно. Некоторые заклинания накладываются на самого мага, такие, например, как принятие формы животного или предсказание погоды по запаху. Но наложение заклинаний вовне, на другого требует внешнего же и источника. А то, что ты попытался наложить то заклинание, которое ты использовал, по памяти должно было вызвать ужасную боль в тебе, а не в троллях, если бы вообще сработало! Именно поэтому маги изобрели свитки, книги и другие устройства. Чтобы использовать этот вид магии так, чтоб не причинить вреда самому заклинателю. И до сегодняшнего дня я бы поклялся, что ни одна живая душа не сможет наложить это заклинание без свитка.

Наклонившись к подоконнику, Калган некоторое время курил трубку, смотря в окно, в пространство.

— Похоже, ты открыл совершенно новый вид магии, — тихо сказал он.

Не услышав ответа, Калган посмотрел на мальчика: тот уже крепко спал. Удивленно качая головой, маг закрыл уставшего мальчика одеялом, погасил висевший на стене светильник и вышел. Идя вверх по лестнице в свою комнату, он бормотал, качая головой:

Паг ждал, пока герцог соберет двор в главном зале. Все жители замка и города, которые могли каким-то образом пробраться сюда, были здесь. Богато одетые Мастера, торговцы и дворяне низших титулов тоже ждали. Они смотрели на парня то с удивлением, то с недоверием. Слухи о его делах пронеслись по городу и, конечно, как любые слухи, были сильно преувеличены.

Паг был в новой одежде, которую нашел в своей комнате, когда проснулся. В новом для него великолепии ему было неловко. Туника была ярко-желтой, из дорогого шелка, а штаны светло-голубые. Паг попытался пошевелить пальцами внутри своих новых ботинок — первых в его жизни. Ходить в них было странно и неудобно. Сбоку у него висел украшенный драгоценными камнями кинжал, прицепленный к черному кожаному ремню с золотой пряжкой в форме летящей чайки. Паг подозревал, что когда-то одежда принадлежала одному из герцогских сыновей, но когда тот из нее вырос, ее отложили. Тем не менее, она все еще выглядела новой и красивой.

Герцог заканчивал свои утренние дела: просьбу одного из кораблестроителей выделить охрану, чтобы отправиться за деревом вглубь леса. Боррик, как обычно, был одет во все черное, но его сыновья и дочь были в своих лучших дворцовых регалиях. Лиам стоял рядом с отцом и слушал то, что говорилось о деле кораблестроителя. Роланд стоял за ним, как и всегда. Арута был в редком для него веселом настроении и смеялся над шуткой отца Талли. Карлайн сидела тихо и, тепло улыбаясь, смотрела прямо на Пага, отчего тот смутился еще сильнее, а Роланд стал раздраженнее.

Герцог дал разрешение отряду солдат сопровождать плотников в лес. Мастер поблагодарил герцога, поклонился и вернулся в толпу, оставив Пага перед герцогом одного. Паг шагнул вперед, как ему сказал Калган, и попытался правильно поклониться лорду замка Крайди. Боррик улыбнулся и сделал знак отцу Талли. Священник вытащил из рукава бумагу и протянул герольду. Тот вышел вперед и развернул свиток.

Громким голосом он начал читать:

У Пага подкосились колени, но он устоял на ногах. Зал разразился приветствиями. Люди толпились вокруг него, поздравляли, хлопали по спине. Он был сквайром и владел землей, крепостными, домом и деньгами. Он был богат. Или по крайней мере будет через три года, когда достигнет совершеннолетия. С четырнадцати лет он считался мужчиной Королевства, но владеть землей имел право только с восемнадцати. Толпа отошла назад: приблизился герцог с семьей и Роландом. Оба принца улыбались Пагу, а принцесса раскраснелась. Роланд печально улыбнулся Пагу, словно не веря в то, что происходит.

— Это большая честь для меня, ваша светлость, — Паг запнулся. — Я даже не знаю, что сказать.

— Тогда не говори ничего. Тогда будешь казаться умным, когда все болтают. Давай поговорим.

Герцог жестом приказал, чтоб ему принесли стул, и, положив руку Пагу на плечи провел его сквозь толпу. Садясь, он сказал:

— Теперь покиньте нас. Я хочу поговорить со сквайром.

Толпа разочарованно забормотала и начала постепенно удаляться из зала.

— Кроме вас двоих, — добавил герцог, показав на Калгана и Тали.

Карлайн стояла около стула отца, рядом с ней — Роланд в нерешимости.

— Ты тоже, дитя мое, сказал герцог.

Карлайн начала протестовать, но герцог строго ее оборвал:

— Донимать его сможешь позже, Карлайн.

Два принца стояли в дверях, очевидно, забавляясь ее поступком; Роланд попытался предложить ей руку, но она оттолкнула его и подошла к своим ухмыляющимся братьям. Когда смущенный сквайр присоединился к ним, Лиам похлопал его по плечу. Роланд свирепо посмотрел на Пага, который ощутил его гнев словно удар.

Когда двери, закрывшись, хлопнули, и зал опустел, герцог сказал:

— Не обращай внимания на Роланда, Паг. Моя дочь очаровала его; он считает себя влюбленным и желает когда-нибудь попросить ее руки, — продолжительно глядя на закрытую дверь, он добавил:

— Но он должен будет доказать мне, что он не просто повеса и хулиган, каким он, как сейчас кажется, будет, когда вырастет, если надеется на мое согласие.

Махнув рукой, герцог переменил тему:

— Теперь о другом. Паг, у меня есть для тебя еще один дар, но сначала позволь тебе кое-что объяснить. Моя семья — одна из древнейших в Королевстве. Я сам — потомок короля, ибо мой дед — первый герцог Крайдийский был третьим сыном короля. Будучи людьми королевской крови, мы очень заботимся о таких вещах, как долг и честь. Ты теперь и член моего двора, и ученик Калгана. В вопросах долга ты отвечаешь перед ним. В вопросах чести ты отвечаешь передо мной. Этот зал увешан трофеями и знаменами наших триумфов. Сражались ли мы с непрерывно пытающимся нас уничтожить Темным Братством или отбивали пиратов — мы всегда дрались смело. Наше гордое наследие никогда не знало пятен бесчестия. Ни один член двора никогда не приносил позора в этот зал, и я ожидаю того же от тебя.

Паг кивнул. Легенды о славе и чести с детства засели у него в памяти. Герцог улыбнулся.

— Теперь насчет другого дара для тебя. У отца Талли есть бумага, которую я попросил его написать вчера вечером. Я хочу попросить его хранить ее, пока он не посчитает, что пришло время отдать ее тебе. Больше я не скажу ничего по этому поводу. Надеюсь, ты запомнишь тот день и долго будешь размышлять над тем, что там написано.

— Так и будет, Ваша светлость, — Паг был уверен, что герцог говорит что-то очень важное. Но из-за событий последнего получаса, он запомнил это не очень хорошо.

— Жду тебя к ужину, Паг. Как член двора, ты теперь не будешь есть на кухне, — герцог улыбнулся ему. — Мы сделаем из тебя молодого дворянина, парень. И когда-нибудь, когда ты отправишься в королевский город Рилланон, никто не сможет упрекнуть членов двора Крайди в плохих манерах.