"Бернард Маламуд. Жильцы" - читать интересную книгу автора

взять снулая рыба, Лессер. Вам нужно больше двигаться, больше разнообразия в
жизни. Не понимаю, как вы можете изо дня в день находиться в этой дыре.
Подумайте и прислушайтесь к голосу разума, ради вашей же пользы.
Я прислушиваюсь. Я столько работал, Левеншпиль. Ведь идти на жертвы
придется мне, а не вам, я скоро закончу, потерпите немного. Моя последняя
книга, по причинам, в которые я не хочу вдаваться, имела колоссальный успех.
Теперь я должен написать первоклассную книгу, чтобы не потерять уважение к
самому себе. Я фактически закончил ее, вот только последняя часть,
признаюсь, немножко сопротивляется. Она, можно сказать, начинает корежить
мне мозги. Стоит мне правильно ухватиться, почувствовать, что это правда, и
не сомневаться в форме - и книга свалится и с моих плеч, и с вашей спины. Я
вздохну свободно и освобожу квартиру. Даю вам слово, а сейчас уходите,
Христа ради, вы съедаете мое рабочее время.
Хоб рахмонес[2], Лессер, у меня ведь свои заветные мечты. Я на
пятнадцать лет старше вас, если не больше, но практически такой же
голенький, каким был в день своего рождения. Не обманывайтесь насчет того,
что я такой уж богатый собственник. Вы же знаете, у меня больная жена и
свихнувшаяся дочь шестнадцати лет. К тому же я каждую неделю навещаю свою
сумасшедшую мать в Джексон-Хайтс. Все то время, пока я с ней, она таращится
на окно. Не знаю, кто ей видится, во всяком случае, не я. Раньше она весила
девяносто фунтов и была совсем тощенькая, теперь в ней двести двадцать и она
продолжает набирать вес. Я сижу там и плачу. Мы молча проводим вместе пару
часов, затем я уезжаю. Мой отец, иммигрант, видел все в черном свете, у него
был ужасный характер, и он ничего не умел делать толком, не говоря уже о
том, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Он изгадил мою юность, зараза, слава
богу, он помер. Больше того, каждый - я подчеркиваю: каждый - просит у меня
финансовой поддержки. Теперь у меня есть возможность даже с моим
ограниченным капиталом - я могу взять заем у "Метрополитен лайф" - построить
современный шестиэтажный доходный дом: пять этажей квартир с большими
комнатами, на первом этаже ряд прекрасных магазинов - и жить себе
припеваючи, насколько это возможно в нынешние времена. Все эти чертовы
жильцы уже съехали от меня за четыреста долларов отступного. Я предлагаю вам
тысячу чистоганом, а вы смотрите на меня как на прокаженного. Больше того,
вы стучите на меня в Окружное управление по учету квартирной платы,
связываете меня по рукам и ногам бюрократической волокитой: комиссиями
экспертов, всякими слушаниями и апелляциями; распутать все это мой паршивый
адвокат не сможет и за полтора года. Кроме семидесяти двух долларов вашей
месячной квартплаты - а они не составляют и половины того, что мне стоит
отапливать вас, - у меня нет других доходов от этого дома. Так что если вы
человек, Лессер, разумное существо, как вы можете отказать мне в такой
простой просьбе?
Так ведь у вас же есть еще дом в Гарлеме?
Не знаю, откуда вы все это выкапываете, Лессер, может, это оттого, что
вы писатель. Тот дом я унаследовал от одного своего дяди-калеки, да пребудет
он навечно в своей могиле. Для меня это страшная обуза по хорошо известным
вам причинам. Не по соображениям расового порядка. Я лишь хочу сказать, что
при существующих условиях тот дом разоряет меня. Если так будет продолжаться
и дальше, мне придется отказаться от него. Вот до чего отвратительно обстоят
нынче мои дела. Контроль над квартирной платой - да не бойтесь услышать
правду - это аморально. От этого рехнуться можно. А меня, невинного