"Олег Малахов. Liberty" - читать интересную книгу автора

сталкивалась с грязными покровителями бездомных детей с Captain Black в
зубах. Они хотели, чтобы она была плохой девочкой. На пути в Лас-Вегас.

Пилоты каменного храма.

И теперь никто не верил, и такого действительно не могло произойти, и
не могло произойти никогда. Но каменные храмы повергали в уныние пилотов,
которым мула все объяснил, и родили их безумные женщины, и мертвыми были
они, и их не было, и не могло быть никогда.
Неужели жизнь продолжалась, и заблудиться в хаосе было легко, и
непринужденно затеривались в море безумия глаза людей и руки теряли ощущение
осязания, слышны были крики, вопли, рваные душераздирающие раны........и
более ничего. Лишь немного соболезнований.
Город разрушался. Храм горел. Заказ билетов потерял актуальность. Карл
решил, что свет фар бьет по глазам, и это приятнее пыльцы в иллюминаторах.
Кто-то его ждал в LA. Он написал стихотворение: ....

Партия призвала Карла в ряды защитников его родины от разъяренных
влюбленных дев, и изменила ему имя. Не выразительными были лица дев, но
ярость пылала в их глазах. Ах-аах, гордился Карл своим именем, как барон
Томилин гордился своей фамилией, но грозно блестели щиты амазонок, среди них
не было Анастасии. Карл не хотел становиться серо-голубым чудовищем там, где
воздухом не дышат, где мертвецы, клоака, и еще этот серо-голубой вопрос в
каждом движении, взгляде, интонации. Условия усложняются... Громи все на
своем пути, изоленту метрополитена разгрызи когтями, лети в душное небо, ищи
стратосферы. Это был пианист, подумал, что он покидает Берлин, но его не
тронули амазонки с влажными губами, а Карл оделся, как и следовало одеться
серо-голубому хранителю города, и с именем на бирке, которое он никак не мог
заучить, он направился по направлению к санитарной зоне.

Выпали ли из нормальной жизни.....

Первый в жизни футбольный матч, другие планеты не участвовали в
чемпионате.
Пианист сочинил симфонию. Сара - моя сестра, Грег ей не по душе.
Семиотики и анаболики появились на устах неонового мальчика около остановки
Института антибиотиков. Продолжаем растяжку, уступи соблазну разнообразия,
Карл прямо как пикадор. Откусив кусочек мыла с увлажняющей формулой, Анжела
стала суперактивной. "Оперу не смотрят, а слушают", - произнес адвокат, и
перегнул... Это был великий бенефис перед смертью.
Расстрел звезд на башнях и отсчет времени вспять на курантах, и Анжела
стонала на кресле стоматолога, который умудрялся, приводя ее зубы в порядок
одной рукой, другой в самые болезненные моменты для ее зубов и десен
проводить по ее эрогенным зонам, и она испытывала неописуемые ощущения
наслаждения и боли, входя в экстаз и изнемогая от избытка доселе непознанных
ее телом движений. Она уверовала во все происходящее как в мимолетный
страстный курортный роман, заработали ее гормоны. Снова этот июль. И где же
Стефани, упавшая в пропасть кровавой травы. Выжженные трассами пуль дали
буйной искренне чистой мечты ее виделись пианисту... Слепое небо
растворялось в его глазах. Ах...