"Эд Макбейн. До самой смерти [D]" - читать интересную книгу автора

носимо. В конце концов, именно эта боль, пронизывавшая его жгучим огнем, и
помогла ему справиться с беспамятством, пробудив к жизни сначала его мозг,
а потом и тело. Он приоткрыл глаза.
Теперь сигарой пахло просто одуряюще. Этот запах наполнил его ноздри,
к которым вновь вернулась острота обоняния, зловонием тысячи салунов. Столб
света безжалостно пронизывал его насквозь, он лился и лился через открытое
окно в дальнем конце комнаты, вспыхивая солнечными лучами. У окна спиной к
Хоузу стоял мужчина.
Хоуз попытался приподняться, но тошнота тут же вновь накинулась на
него с пугающей внезапностью. Она вплыла в голову и затем камнем обрушилась
куда-то в низ живота. Он лежал не двигаясь, боясь пошевелиться, уже ясно
понимая теперь, что та сторона его лица, куда пришелся неожиданный удар,
разбита в кровь и что именно ее тепло он и ощущал кожей, пока находился без
сознания. Тошнота прошла. Он чувствовал, как кровь продолжает сочиться у
него по скуле, стекая на шею. Он почти ощущал, как ее капли прокатываются
по коже и мгновенно впитываются воротником белой рубашки. Он чувствовал се-
бя так, словно вновь родился на свет, и его обоняние, зрение и слух еще не
утратили сверхъестественной остроты. И, как всякий новорожденный, он был
еще очень слаб. Он понимал, что если попробует встать, то тут же упадет ли-
цом вниз.
Он слегка повернул голову налево. Он ясно видел мужчину в другом кон-
це комнаты: тот сидел на корточках перед окном, и в свете яркого солнца вея
его мощная скульптурная фигура была как бы охвачена лижущими языками пламе-
ни.
У мужчины были черные волосы, прижатые тугой шерстяной шапочкой. Лоб
в профиль, казалось, был необычайных размеров, из-под кустистых нахмуренных
бровей выдавался вперед свернутый набок нос. Рядом с правым глазом на плот-
но натянутой коже выделялся небольшой уродливый шрам. Вместо рта была уз-
кая, почти безгубая щель, глубоко вдавленная в лицо над выступавшим подбо-
родком, словно прорез между лошадиными ягодицами. Шея была толстой, плечи
бугрились под синей тенниской, мускулистые руки сплошь заросли черными во-
лосами, напоминавшими стальную щетину. Огромной рукой он сжимал ствол
ружья. Ружье, как заметил Хоуз, было оборудовано оптическим прицелом. На
полу, рядом с ботинком правой ноги, стояла открытая коробка с патронами.
"В моем состоянии нечего и думать лезть с этим типом в драку, - по-
думал Хоуз. - Впрочем, с ним, пожалуй, не стоит лезть в драку и в любом
состоянии. Он похож на человека, который может разорвать телефонный спра-
вочник на шестнадцать квадратов. Он похож на человека, который может позво-
лить полуторке проехать по его надутой груди. Он похож на самого сволочного
сукина сына, которого я когдалибо встречал в жизни, и я вовсе не горю жела-
нием лезть с ним в драку. Сейчас, а может быть, и вообще. Но в руке у него
не что-нибудь, а ружье, и оно с оптическим прицелом, и ясно, как божий
день, что он не собирается ковырять им в зубах. Мой пистолет все еще при
мне? Или он разоружил меня?"
Хоуз опустил глаза к переносице и посмотрел вниз.
Он увидел, что ворот его белой рубашки измазан в крови. Он увидел,
что кобура, которую он носил под мышкой, сейчас сбилась ему на грудь. Кобу-
ра была пустой. "Мне ничего не остается, как лежать здесь,- - думал он, -
и ждать, когда ко мне вернутся силы. И молиться, чтобы он не укокошил ко-
го-нибудь из тех, кто пришел на банкет".