"Максим Макаренков. Мой Сашка любит яблоки, Что-то изменится, Драйв (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

Лешкино дыхание становилось все тише и спокойнее. А потом он выгнулся
дугой потому, что в сердце его вошла ледяная игла. Он захрипел, пытаясь
проснуться и стряхнуть эту непереносимую боль. Я закричала и заплакала в
голос, прижала его к себе и стала трясти. Он не просыпался, натужно хрипел и
корчился от боли. И тогда я сделала единственное, что только могла. Я
поцеловала его и остановила Лешкино сердце.
Не страх, не ужас, а нечто во много раз превосходящее все эти слова и
понятия, затопило меня. Я исчезала. Я пропадала и понимала, что больше
никогда не увижу Лешку. Веселого Лешку, который составлял смысл моего
существования. Но я не могла смотреть, как он мучается, не могла оставить
его тонущим в этой боли.
Лешка неподвижно лежал на кровати. Он больше не дышал. Лицо его
разгладилось, нижняя челюсть отвисла так, словно он увидел что-то
удивительное и не может придти в себя от изумления. А меня скручивала жгутом
боль. Я только успела крепче прижаться к остывающему телу, черная волна
затопила меня и я исчезла.
В последний момент я успела подумать, что все же не зря появилась на
свет. Я успела избавить Лешку от самой сильной боли, перехитрила ее, приняв
на себя.
Так и должно быть.
Ведь никто не любит человека сильнее, чем его Смерть.

Метель

Зимний лес для людей - это три цвета. Зеленый, черный и много-много
белого.
Раньше для меня он тоже был таким.
Теперь это еще и цвета, звуки, запахи. Не повстречай я Расту, так
никогда и не узнал бы, как пахнет свежий снег. И осенью не слышал бы, как
шелестят опавшие листья под ее легкими сильными лапами. В мою пасть не
брызгала бы терпкая кровь лося, которого мы загнали вдвоем. Только вдвоем.
На руке у меня так и остался шрам от ее зубов. Она успела укусить меня
и тем спасла. Мы сумели разорвать кольцо обезумевших от страха и ненависти
людей и побежали. Но вслед свистнули стрелы. Две нашли цель, засели в моей
спине. Я брел к опушке и все не верил, что еще иду, что до сих пор жив. И в
то, что волчица, которая несется рядом - это та девчонка, которую я отбил у
лихих людей и притащил в свой дом на окраине деревни, - тоже не верил.
Гнались за нами недолго. Побоялись в сумерках идти в лес.
Когда я пришел в себя, то первым, что увидел, была ее улыбка. Раста
гладила мои волосы и улыбалась. Поодаль валялись сломанные стрелы.
От ран остались только шрамы, почти незаметные. За ночь все зажило.
Значит, я перестал быть человеком.
Жизнь стала простой, понятной, светлой, как хороший летний денек.
Потому что рядом была она. Раста. Моя и только моя.
В самой глубине леса я сладил дом. Люди нам были не нужны. Хватало
деревьев, неба, реки. И стаи, которая приходила проведать Расту. Сначала
только ее. А потом и меня. Я был неутомим, стремителен и силен. Не боялся
первым вцепиться в лося, рвать шкуру, мотая головой, все крепче и крепче
сжимая зубы, пока пасть не заполнял вкус крови. Стая приняла меня.
На рассвете мы возвращались на поляну, к дому. Ждали восхода солнца,