"Максим Макаренков. Мой Сашка любит яблоки, Что-то изменится, Драйв (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

побери, укладываются, во всяком случае, пока, в рамки человеческой логики.
Вот и получаем мы три ветви развития. Может быть, в дальнейшем, они и
разойдутся в разных направлениях. Но не сейчас.
Тахашвили внимательно посмотрел на Максименко и Бруно, - Ну, и?
- Ну, и! А теперь представь, что по выкладкам наших теоретиков, да по
ощущениям паранормов, может появиться еще одна ветвь развития разума на
нашем шарике. Существа, которые выберут четвертый путь.
- Так, погоди. - Георг поднял руку, как ученик в классе. - Ну и что с
того?
Бруно пошуровал веткой в костре и очень тихо и очень серьезно сказал, -
Иногда мне кажется, что Большой Лес, это и есть первое его проявление.
Георг, ты и сам сказал, что чувствуешь что-то очень чужое. А мне каково, ты
себе можешь представить?
- Гера, путь этот будет, судя по всему, нам совершенно чужд. Он будет
недоступен для нашего понимания. Базис, физический, моральный, понятийный,
будет совершенно другим, - тихонько добавил Максименко. - Я тебе больше
скажу. Мы, скорее всего, появление этого разума элементарно прошляпим,
поскольку не будем понимать, что и где искать.


***

Больной серый рассвет начинал робко просачиваться между стволов, когда
один из оперативников Тахашвили закричал. Он кричал долго и страшно, на
одной ноте. Неподвижно лежал, вытянувшись по стойке смирно, уставившись
невидящим взглядом куда-то вверх, и кричал. Потом дернулся и умер.
Оружие и боеприпасы умершего распределили между собой Тахашвили и
Максименко. Покурили, собравшись в кружок, повздыхали. Наконец Георг
откашлялся и скомандовал своим ребятам, - Кит, Гром, похороните Славу. Север
прикрывает. Рыба и Жгут - посмотрите вокруг. Режим "двойка".
Максименко сел, прислонился к стволу дерева, закрыл глаза. Резко потер
лицо ладонями, - Ну, и что делать будем, други мои?
Тахашвили мрачно грыз сигаретный фильтр. Бруно переминался с ноги на
ногу. Болезненно морщился, и видеть его таким было непривычно и неприятно.
- Молчите? Ну, так я скажу. Поворачивать нам надо и валить отсюда со
всей возможной скоростью.
- Я не уверен, что нас выпустят. - пробормотал Бруно. - Он думает, что
еще не время...
- Кто, он? Он, это кто? Что значит, он думает? - вскинулся Тахашвили.
- Да Лес. Лес, Гера. Или тот, кто управляет лесом, - вместо Бруно
ответил Максименко. - Так что, нам нужно уносить ноги, пока не поздно.
Паранорм виновато кивнул. После смерти оперативника он явно чувствовал
себя не в своей тарелке. Словно вытащили из его худощавого подтянутого тела
какой-то стержень.
Тахашвили пощипал себя за нижнюю губу, остро глянул на Максименко, -
Уходим.
Константин Борисович пружинисто вскочил, закинул на плечи рюкзак.
Похлопал Бруно по плечу, - Встряхнись. Давай-давай... Собираемся и обратно.
Помолчал и с чувством высказался, - А вернемся, я аналитиков построю и
буду их дрючить. Ох, как я их буду дрю-ю-ю-ючить.