"Максим Макаренков. Мой Сашка любит яблоки, Что-то изменится, Драйв (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

корабле, который попадал ко мне.
В грузовом отсеке спасателя "Вирджиния" я нашел следы. Отпечатки
ботинок тяжелого десантного костюма на оплавившемся покрытии отсека.
Глубокие борозды между двумя цепочками следов. Это спасатели Витторио и
Сапрунов затаскивали тяжело раненого инженера с исследовательской станции,
оказавшейся в зоне внезапной тектонической активности. Они едва дотянули до
корабля-матки.
Исследовательская "игла" "Стардаст". Мертвый, насквозь промерзший
корабль нашли вращающимся вокруг безымянной планеты в системе двойной звезды
на окраине Млечного пути. Двое суток я выискивал в глобальной сети все
материалы по этому короблю и его последнему рейсу. Это был обычный
картографический рейд. Как он оказался в совершенно другом районе, никто не
понял. Черные ящики тоже не помогли... Но иногда мне кажется, что "Стардаст"
просто пока боится разговаривать со мной. Но я не тороплю ее, ведь бедняге
пришлось столько выдержать.
А вот торговцу "Вилариус" просто стыдно. Его капитан струсил. Он
отказался подходить к потерпевшей крушение яхте. Боялся, что двигатель яхты
может взорваться. Экипаж яхты погиб. Но не от взрыва. Отказала система
подачи воздуха. А "Виллариус" пять лет спустя был разбит шальным метеоритом.
Я больше не чувствую себя несчастным. Ведь я хранитель тайн. Секретов.
Собиратель загадочных историй. Я должен собрать все, что можно о моих
кораблях. Я их единственный друг и последняя надежда на то, что когда-нибудь
люди вспомнят и захотят узнать обо всем, что было, в то время, когда
Человечество рванулось в космос. Сейчас нам не до того. С детской жадностью,
с нетерпением, свойственном юности, люди стараются побывать везде, узнать
все. Они оставляют в тылу массу вопросов и загадок. Им обязательно надо
узнать, что же там, за поворотом?
Так было всегда. И так всегда будет.
Медицинский блок все чаще начинает озадаченно мигать, когда я ложусь в
бокс для очередного обследования. Многие из тех, с кем я переписывался,
узнавая судьбу моих кораблей, перестали отвечать. Их дети вежливо сообщают,
что их отец или дед умер. Я не скорблю об ушедших. Они прожили долгие
интересные жизни. Но мне еще рано уходить. Ведь кто-то должен слушать
истории кораблей. Каждое утро я встаю и объезжаю территорию. Тихонько
разгорается небо, нежный голубой цвет сменяется яркой синевой. Встает солнце
и его лучи падают на искореженные, но все равно прекрасные стальные тела.
Они ждут меня.

Крепость

Эта крепость запирала перевал. Спуститься в долину можно было только
войдя в ее огромные ворота, пройдя по площади , под пристальным взглядом
узких бойниц и, выйдя через другие ворота, за которыми продолжалась дорога,
уходящая вниз, в долину, к зеленым деревьям, деревням с аккуратными белеными
домиками, к обычной человеческой жизни.
А здесь, наверху, господствовали ветер и солнце. Летом солнце
накаливало камни, зимой - слепило, отражаясь от снега. Правда, я этого не
видел. Я выхожу во двор своей крепости только ночью. Иду через площадь,
поднимаюсь на стену , обхожу крепость как часовой, по кругу. Останавливаюсь
там, откуда видна долина, смотрю на деревни, считаю огоньки в домах. Дышу