"Семен Майданный. Крестовый отец ("Смотрящий" #2) " - читать интересную книгу автора

всего сразу, не такую же туфтень. Во всем мужик перегибает. Даже со своей
контузией".
- Вы согласны с этим пунктом? - оторвался от блокнота Родионов и
глянул, будто на нераскрытого врага народа.
- Я-то, может, и согласен, но... - Начальник пошевелил свое грузное
тело, и стул под ним вскрипнул от боли. - Но есть руководство. Вы все пункты
прошли?
Начальник и зам держались на "вы". Начальника это выводило из себя. Не
привык он кому-то на своей земле "выкать". Зам же избегал всякого
товарищества, подчеркнуто держался на дистанции. К тому же и водку не пил.
Или делал вид, что не пьет. Сволочь уставная.
- Еще пять пунктов.
- Ну-ну... - Начальник потянулся к пачке "Кэмела". Вспомнилось ни к
селу ни к городу, как позавчера, прослышав, что его сука Альма ощенилась,
зам сбежал с развода караула. Ну это-то как раз бзик простительный. У
Холмогорова и свой задвиг имеется.
А вообще поведение Чеченца породило в изоляторе шепоток, что, дескать,
нынешнему куму готовят смену. Дескать, сейчас новичок въедет что, куда и
зачем в этих "Углах", после его усадят на кумовство, в замы он возьмет
кого-то из фронтовых дружков, а нынешнего начальника выставят на пенсию. Но
начальник СИЗО Холмогоров в эти прогнозы не верил. И не потому, что не желал
верить в печальный для себя исход. Нет, он просто предполагал, что появлению
Чеченца есть иное объяснение.
- Хорошо, - произнес Холмогоров, когда зам закончил перечисление по
пунктам. И для весомости хлопнул ладонью по столешнице. - Днем послушаем,
что скажут генералы. Давайте вернемся к нашей текучке. Так, Олег
Федорович...
Начальник вновь потянулся к календарю, в который по въевшейся в
советские времена привычке записывал все то, что не помещалось в память. Но
зам по воспитательной не дал ему вчитаться в чернильные пометки. Зам,
подавшись вперед, навалившись грудью на край начальнического стола, иным,
отличным от того заунывного лекторского, тоном, каким зачитывал свои
бредовые фантазии, напористо и требовательно произнес:
- Вы вчера распорядились перевести Туташхию в отдельную камеру? В то
время, как в других камерах народа в три раза больше положенного и спят по
очереди. Я не понимаю, Игорь Борисович!
Сказано было ровно так, как и следовало говорить, если за тобой
бронебойными щитами стоят президентские люди, которым ты обещал навести
порядок на очерченной задачей территории. Сказано было без сомнений, что
перед тобой обязаны оправдываться, тебе обязаны сознаваться.
И еще в глазах Родионова сверкнули черные искры, он задвигал
побелевшими скулами, ладонь пошла нервно елозить по коротким, на три
четверти седым волосам, - картинка, которую начальник уже не раз наблюдал за
последнюю неделю. "Никак опять станет под контуженного канать, - с тоской
подумал Холмогоров. - Достали эти спектакли".
Начальник с трудом удержал желание послать зама далеко и цветасто.
Тогда в ответ получишь форменный приступ, еще, гляди, и пена изо рта
повалит. Ничего не попишешь, пока не разберешься, кто затеял этот карнавал,
придется сохранять с замом ровные отношения. А до того, корежа себя, надо
сглаживать углы, подыгрывать этому гостинцу.