"Семен Майданный. Крестовый отец ("Смотрящий" #2) " - читать интересную книгу автора

казенного аскетизма. Рассчитана на проверяющих, дескать, сами видите, живем
советским наследством, перебиваемся как можем, надо бы в инстанциях поднять
вопросик об увеличении финансирования.
- Ну, Олег Федорович, - начальник второго после "Крестов" следственного
изолятора города откинулся на дерматиновую спинку стула, - начнем трудовой
день?
- Начнем, Игорь Борисович, - не стал возражать заместитель по
воспитательной части, или, как именовалась его должность раньше, замполит.
Олег Федорович Родионов был в "Углах" человеком новым, его
замвоспитательский стаж насчитывал неделю и один день. Прежнего зама
перевели в саблинскую колонию, а на образовавшуюся вакансию выписали из
Чечни полковника Родионова. Точнее, из ростовского госпиталя, где полковник
залечивал контузию. И почти никто в изоляторе не сомневался - это
президентские игры, Путин всюду внедряет людей, доказавших верность под
пулями, вот и до их учреждения докатилось. Сомневались в этой версии
немногие. Например, начальник СИЗО Холмогоров Игорь Борисович. Возникли у
него за неделю сотрудничества с новым замом подозрения иного рода.
- Вы помните, Олег Федорович, что сегодня... - Начальник пододвинул к
себе перекидной календарь, вгляделся, сощурившись. - Сегодня в три нас с
вами ждут на Суворовском? Кстати, только что мне сообщили, - Холмогоров
повел головой в направлении телефона, - на совещании будет Черкизов.
Начальник поднял глаза - как тот отреагирует на фамилию полномочного
представителя по Северо-Западу? А никак. Будто знал и без него, кто
прибудет, кто не прибудет. Тогда ставим новый вопрос - откуда известно, кто
подкинул информашку, с кем мой зам консультируется?
- Я тут подготовил, о чем вчера вам докладывал. - Родионов уже листал
краснокожий блокнот с выдавленными на обложке буквами "Делегату съезда
политработников". - Записку о мерах по улучшению содержания заключенных в
"Углах".
- И что там у вас? - Начальник изобразил некую заинтересованность, а в
мыслях откомментировал так: "Энтузиазишь, Чеченец? Жопу рвешь со всем
старанием. Суешься, куда надо и не надо. Вот уж подарочек мне подложили
аккурат ко дню рождения. Грамоту от начальства и тебя, чудозвона, в
довесок - полный набор удовольствий".
Понятно, к заму в изоляторе сразу прилепилась кликуха Чеченец. Кто ее
запустил в употребление, не уследили, но погоняло подхватили вмиг и
по-другому теперь работники СИЗО Родионова за глаза не называли.
За окном черной водой набухало питерское небо. Оно стелилось над
замершим в ожидании осеннего дождя городом, облизывало его крыши
черно-синими, трупными языками туч. Того и гляди вжарит. Вода набросится
щупальцами струй на заоконный пейзаж: на ржавчину оконных решеток, на
зеленые "грибки" вышек, на грязно-красные стены административного корпуса,
на сетки, натянутые над пеналами для прогулок заключенных, на облупленные
спины "воронков" во дворе изолятора...
- Пункт третий, - зачитывал Родионов, - силами заключенных построить на
территории следственного изолятора часовню. Пункт четвертый. Организовать
тюремное радиовещание...
Зам читал, а начальник, скользя по этой галиматье краем уха, продолжат
развивать свои подозрения: "Ну понятно, ты человек в нашей системе не
работавший, всякие залепухи должен толкать по незнанию. Но не столько же