"Нестор Иванович Махно. Воспоминания (книга 2) " - читать интересную книгу автора

власти там-то разгромили анархистские группы, там разогнали социалистические
собрания, там подозревают крестьян в контрреволюционности и готовятся
разорвать их трудовой организм на части с целью обессилить его и произвольно
подчинить условиям города... Сведения эти говорили мне, что революционные
власти не умнеют, а дуреют, и этому не может воспротивиться "мудрость"
Ленина. Ибо и она, эта мудрость Ленина, позволившая революционной власти
большевиков и левых эсеров, так быстро и высоко подняться над революцией и
исказить ее подлинный антигосударственный смысл, оказывается бессильной
понять, что, урезывая права анархической мысли на свободу и связанную с ней
творческую революционную деятельность среди крестьян, власть тем самым
становится на путь контрреволюции. А на этом пути, вынужденная в дальнейшем
прикрывать свое истинное существо, она уже не может сознавать свои ошибки,
ведущие к гибели и революцию, и ее самое. Правда, все эти газетные сведения
о дурной, по моим заключениям, деятельности революционной власти казались
мне несколько сгущенными. А то обстоятельство, что действия революционных
властей на местах не находили себе истинных сторонников в недрах широкой
трудовой революционной массы на Украине, мне казалось, окажется хорошим
уроком для центра, и я смогу еще встретить в России события, которые меня
обрадуют и которым я отдам свои полные энергий революционно-боевые силы. Да,
да, говорил я себе, это должно быть так... И у меня появлялась надежда, что
и большевики, и левые эсеры, как революционеры, не откажутся от того, чтобы
серьезней подумать о положении революции, о тех силах разрушения и
созидания, которыми она живет и благодаря которым может еще, при всем своем
нынешнем уродстве, выровнять свою линию и оправдать великие надежды
трудящихся...
Воодушевляясь этой мыслью, я, при стоянке в Великокняжеской станице,
выступил на одном митинге казачьего населения, призывая его порвать всякие
связи с прошлым, осудить акты восстания белого казачества и активно
выступить на защиту революции.
- Казачество Дона, - говорил я, - должно раз и навсегда осудить свое
прошлое, которое делало казаков палачами всякой свободы, всякого свободного
начинания в жизни русского народа. Вместо жалких царско-помещицких
привилегий, которые казачество получало за свою дикую удаль в позорной
кровавой борьбе с трудовым народом, казаки должны взять в руки оружие против
тех, кто награждал их до сих пор этими привилегиями, кто дурачил их,
используя их боевые силы против народа и его стремления к свободе, к новому
свободному обществу...
Казаки говорили: "Мы все стоим за революцию". Некоторые из толпы,
однако, выкрикивали: "Мы до сих пор не поймем, за что нам быть: за революцию
или за те земли, которые революция у нас отымает, за те косяки (косяки - это
табуны лошадей), которых мы растили, а у нас их забирают..."-"Это не у нас
коней забирают, их забирают у нашей буржуазии", - перебивали их третьи
голоса из казачьей же толпы... Долго беседовали мы потом на эту тему. Но
только что беседовали, а решений никаких. Это и понятно. Казачество того
периода революций в общем держалось еще крепко за идеи своего старого
наказного атамана и войскового круга, которые еще верили во внутренние
русские контрреволюционные силы и, в надежде на их поддержку, подняли
большую часть казачества против революции под лозунгом обусловленной
конституцией царской короны Романовых.