"Бетти Махмуди. Пленница былой любви " - читать интересную книгу автора

такси.
Все во мне сжималось, когда мы с Махтаб снова оказались на улицах
Тегерана. Нам некуда было больше идти. У нас не было никого, кроме отца и
мужа, который принял роль нашего всемогущего тюремного охранника.
Пытаясь собраться с мыслями, я сказала Махтаб:
- Мы не должны рассказывать папе, где мы были. Скажем ему, что мы пошли
на прогулку и заблудились. Если будет спрашивать, ничего не говори.
Махтаб кивнула головой. Жизнь вынуждала ее быстро взрослеть. Муди ждал
нас.
- Где вы были? - рявкнул он.
- Вышли погулять, - солгала я, - и заблудились.
Муди с минуту анализировал мое объяснение, а потом отбросил его. Он
знал, что я хорошо ориентируюсь на улицах. Глаза его горели, в них была
явная угроза мусульманского мужчины, на пути которого встала женщина. Одной
рукой он схватил меня за плечо, другой - за волосы. Так он тащил меня на
глазах всех членов семьи, которые в полном составе сновали по холлу.
- Она не должна выходить из дома! - распорядился он.
А меня предупредил: - Если еще раз выйдешь из дому - убью!

И снова ограниченное пространство спальни, дни, полные небытия,
полуобморочное состояние, тошнота и глубокая депрессия. Когда я выходила из
комнаты, Амми Бозорг или одна из ее дочерей контролировали каждый мой шаг.
Силы покидали меня. Я понимала, что скоро смирюсь с судьбой и навсегда
останусь оторванной от своих близких и отчизны.
Отрезанная от мира, я с удивлением ловила себя на мысли, что меня
беспокоят мелочи. Заканчивается последний месяц бейсбольного сезона, а я не
знаю, на каком уровне держится команда "Тигров". Когда мы уезжали в Иран,
она сохраняла место в своей лиге. Мне хотелось по возвращении домой взять
отца на матч.
Охваченная ностальгическими чувствами, однажды в полуденный час я
попыталась написать родителям письмо, не представляя себе, как смогу его
отправить. К своему ужасу я обнаружила, что у меня слишком слабая рука: я
была не в силах вывести даже собственное имя.
Проходили часы, а я анализировала ситуацию. Будучи больной, измученной,
погруженной в глубокую депрессию, я утратила присущее мне чувство
реальности. Муди выглядел удовлетворенным, что загнал меня в угол, и был
уверен в том, что я не сумею восстать и бороться за свободу. Уходило лето.
Скоро наступит зима. Поры года сольются в бесконечный ход времени. Чем
дольше я здесь останусь, тем легче будет мне примириться с этим.
Я вспомнила излюбленное выражение моего папы: "Хотеть - значит мочь!".
Но если я даже найду в себе силы сопротивляться, кто и каким образом нам
поможет? Способен ли кто-нибудь вырвать меня и моего ребенка из этого пекла?
Постепенно я сама нашла ответ на свои вопросы.
Никто мне не поможет.
Только я сама могу вызволить нас отсюда.
Однажды вечером, когда я находилась в холле дома Амми Бозорг, в
наступивших сумерках я услышала зловещий рев летящего низко бомбардировщика.
Небо разрезали трассирующие снаряды противовоздушной артиллерии. Потом мы
услышали глухое эхо взрывов.
"О Боже! Война в Тегеране", - подумала я.