"Артур Мейчен. Сокровенный свет" - читать интересную книгу автора

неровным, каким-то судорожным почерком. Наклонившись, Солсбери впился
глазами в этот текст, затаил дыхание - и вдруг откинулся на спинку кресла,
уставился в пустоту перед собой и разразился таким громким, раскатистым и
долгим хохотом, что этажом ниже проснулся хозяйский ребенок, который
откликнулся на этот взрыв веселья испуганным плачем. Но Солсбери продолжал
хохотать, время от времени вновь поднося к глазам текст, казавшийся ему
бредом сумасшедшего.
"К. отправился в Париж навестить своих друзей", - гласила первая
строчка. "Трэверс Хэндл С. "Раз - везде трава у нас, два - девчонка первый
класс, три - на клен ты посмотри"".
Скомкав бумажку, точно так же, как сделала это разъяренная женщина,
Солсбери собирался уже бросить ее в огонь. Но, передумав, он щелчком
отправил записку в ящик стола и снова расхохотался. Вся эта бессмыслица
раздражала его, ему было обидно так обмануться в своих ожиданиях, подобно
человеку, который купился на кричащий газетный заголовок в колонке срочных
новостей и не нашел там ничего, кроме рекламы и за урядной информации.
Солсбери подошел к окну и принялся созерцать неторопливую утреннюю жизнь
своего квартала: неряшливые служанки в платьях из набивного ситца убирали
перед входами в дома, мясник и торговец рыбой совершали привычный обход,
владельцы мелких лавочек праздно стояли у дверей своих заведений, изнывая от
безделья и отсутствия острых ощущений. Вдали улица растворялась в синей
дымке, придававшей привычному виду из окна даже некоторую величественность,
но само по себе все это зрелище угнетало и могло привлечь разве что
усердного исследователя лондонской жизни, который нашел бы здесь нечто
редкое и соответствующее своему прихотливому вкусу. Солсбери с отвращением
отвернулся и уселся в мягкое кресло, обтянутое веселенькой ярко-зеленой
материей с желтым позументом, - это кресло было предметом гордости хозяев
дома и своеобразной приманкой для жильцов. Солсбери предавался в нем
излюбленному утреннему занятию - чтению романа, в котором переплетались темы
любви и спорта; язык и смысл этой книги предполагали тесное со трудничество
конюха и воспитанницы привилегированного пансиона. В обычный день роман
завладел бы его вниманием вплоть до ланча, но этим утром Солсбери то нервно
вскакивал с кресла, то вновь усаживался в него, брался за книгу и тут же от
кладывал ее; наконец, обозлившись на самого себя, он тихо вы ругался.
Дурацкий стишок, который был в записке, подобранной им под темным сводом
арки, прочно "застрял в голове", и все попытки Солсбери отвлечься не
помогали ему избавиться от бесконечно повторяющегося внутреннего бормотания:
"Раз - везде трава у нас, два - девчонка первый класс, три - на клен ты
посмотри".
Это стало настоящей пыткой, совсем как какая-нибудь нелепая песенка из
репертуара мюзик-холла, которую повторяют и распевают днем и ночью во всех
домах и которую даже уличные мальчишки рассматривают как источник
неиссякаемого веселья на ближайшие шесть месяцев. Солсбери вышел на улицу и
попытался ускользнуть от невидимого врага, смешавшись с толпой,
растворившись в грохоте и суете большого города, но вскоре заметил, что
против воли он замедляет шаги, сворачивает в сторону от уличного шума, по
прежнему тщетно ломая голову над смыслом очевидной бессмыслицы. Когда
наступил четверг, Солсбери почувствовав облегчение, вспомнив, что обещал
навестить в этот день Дайсона, - даже пустая болтовня литератора-самозванца
казалась ему желанным развлечением в сравнении с непрестанно изводящей