"Джон Д.Макдональд. Оранжевый для савана ("Тревис Макги" #6)" - читать интересную книгу автора

сможет выполнить подписанных обязательств, то его доля в предприятии
конфискуется и делится между остальными членами пропорционально тем
интересам, которые они в данный момент имеют в деле". Уаттс сказал, что это
абсолютно законно, документ был подписан, зарегистрирован и завизирован у
нотариуса.
Я вернулся в наш дом на побережье. Мне потребовалось немало времени,
чтобы растолковать это все Вильме. В конце концов, она усвоила, что если я
не внесу дополнительную сумму, то мы потеряем двести тысяч долларов. Она
посчитала это несправедливым и сказала, что позвонит Кэлвину Стебберу и все
исправит. Не знаю уж, где она в конце концов его поймала. Вильма не хотела,
чтобы я присутствовал при разговоре. Сказала, что я ее раздражаю. Поговорив
с ним, она мне все объяснила. Кэлвин сказал, что у него руки связаны. Если
он пойдет ради меня на какие-либо уступки, то остальные поднимут хай. Она
просила его выкупить мою долю, но Стеббер ответил, что его ситуация с
наличными в данный момент не позволяет на это рассчитывать. Он рекомендовал
внести деньги, говоря, что это, несомненно, последняя доплата и договор
может быть подписан со дня на день. Вильма была взбудоражена, но в конце
концов мы сели и постарались найти выход. У меня еще оставались два пакета
"Стэндард Ойл" из Нью Джерси и "Континенталь Кэн" на общую сумму пятьдесят
восемь тысяч по текущим рыночным ценам. Я все равно собирался продать
что-нибудь, так как у нас оставалось пятьсот долларов на счету и на три
тысячи неоплаченных счетов. Оставив двадцать тысяч в акциях, я заплатил
Крейну Уаттсу, погасил счета и положил три тысячи в банк.
Первого сентября оптовая цена поднялась до ста долларов за гектар, и
они снова потребовали ту же сумму. К тому времени у меня оставалось двадцать
тысяч в акциях и четыреста долларов на счету. Но я знал, что мы должны
заплатить. Тогда у меня уже был заключен договор с другим адвокатом. Он
сказал, что мое дело швах и только последний идиот мог подписать такое
соглашение. На этот раз Вильма действовала со мной заодно. Мы сели и
обдумали, что можно продать. Мне казалось, она начинает узнавать цену
деньгам. Оставшиеся акции, машина, мои фотоаппараты, ее драгоценности и
меха. Она поехала в Майами и продала свои вещи. Нам удалось набрать нужную
сумму и еще получить около четырехсот долларов сверху. Расплатившись, мы
отказались от дома на побережье и переехали в номер дешевого мотеля в
пяти-шести кварталах от пересечения Пятой Авеню и Трайл. Он назывался
"Цветок лимона". Готовили прямо в комнате на электроплитке.
Вильма не переставала спрашивать, что мы будем делать, если они
потребуют с нас еще. И плакала. Это ей принадлежала идея составить список
моих старых друзей, которые могли бы оказать помощь. Она настаивала на этом.
Мне этого делать не хотелось, но в конце концов я составил список из
тридцати двух достаточно преуспевающих людей, которые могли оказать мне
доверие. Она несколько раз переписывала мое письмо, пока оно не зазвучало
как описание величайших в мире возможностей. Отпечатав тридцать два
экземпляра на гостиничной машинке, мы разослали их друзьям, прося, у
каждого, как минимум, тысячу долларов и любую сумму, вплоть до десяти тысяч,
какую они пожелают вложить. Потом мы стали ждать. Пришло шестнадцать
откликов. Восемь человек написали, что очень сожалеют. Восемь прислали
деньги. Четверо - по тысяче. Двое - по пятьсот долларов. Один прислал сто и
еще один пятьдесят. Пять тысяч сто пятьдесят долларов, которые мы положили
на общий счет в банке. На следующей неделе ни одного ответа не пришло.