"Джон Д.Макдональд. Оранжевый для савана ("Тревис Макги" #6)" - читать интересную книгу автора

- Я уже опережаю график на две передачи и могу съездить туда, чтобы
отснять за день еще три. Трев, они ему ни гроша не оставили. Это какие-то
там земельные махинации. Где-то под Неаполем.
- Может, ближе к осени...
- Тревис!

* * *

В следующую субботу после полудня "Дутый Флэш" уже покачивался на двух
якорях во Флоридском заливе, в трех километрах от Кендл-Ки, с полными
кладовыми и пятьюстами галлонами пресной воды в баках. Время от времени я
пытался в той или иной степени сделать свой старый плавучий дом еще более
независимым от береговых служб. За исключением того времени, когда мы
находились дома, в Бахья-Мар, я предпочитал избегать заполненных судами
стоянок. У меня под палубой целый отсек забит мощными аккумуляторами. Можно
простоять на якоре четыре дня, прежде чем они начнут садиться. Когда
аккумуляторы подсядут, их хватает еще для того, чтобы завести генератор, и с
его помощью снова зарядить за шесть часов. Иногда, если я оказываюсь столь
невнимательным, что аккумуляторы садятся окончательно, приходится запускать
десятикиловаттный газовый генератор, чтобы включить электрический. Когда я
стою на якоре, то перевожу все электрооборудование на напряжение в 32
вольта. Кондиционеры не могут работать от аккумуляторов, но их можно
подключить к газовому генератору. Так что в этом случае приходится выбирать
наименьшее из двух зол - или жара или шум от генератора.
Солнце клонилось к Гавайям. Бриз был силен и корпус потрескивал, как
поджаривающаяся лепешка. Я растянулся на верхней палубе. Надломленная линия
пеликанов двигалась вдоль берега в сторону родного птичьего базара. То, что
мне удалось пока узнать от Артура, выглядело малообещающим. Но я успокаивал
себя мыслью о том, что пока мы будет приводить его в форму, можно позволить
себе кое-что из запланированного и полезного. Я питался сыром, мясом и
салатом. Никакой выпивки. Никаких сигарет. Только одна старая добрая трубка,
набитая "Черным взглядом", в часы заката. Уж без этого - никак.
Каждый мускул был растянут и болел так, словно все тело было в синяках
и язвах. Мы стали на якорь сегодня утром. Пару часов я провел в маске и
ластах, сбивая и соскабливая зеленые подтеки и ржавчину с корпуса. После
обеда я улегся на верхней палубе, зацепившись большими пальцами за перила и
сделал серий десять упражнений, приседая и снова опускаясь на палубу. Чуки
поймала меня за этим занятием и уговорила начать уроки гимнастики, которые
она разработала для своих танцовщиц. Одно из упражнений было просто пыткой.
Она-то его выполняла без малейших усилий. Нужно поднять левую ногу, взяться
правой рукой за колено и попрыгать вот так на одной ноге через веревочку,
вперед-назад; поменяв руку и колено, проделать все то же на другой ноге.
Потом мы плавали. Я мог бы выиграть заплыв. Но при плавании наперегонки у
нее была отвратительная привычка медленно опускать голову в воду, а потом
медленно выныривать, и еще более гнусная привычка одаривать меня, хрипящего
и пыхтящего, безмятежной улыбкой.
Услышав шум, я обернулся и увидел, как Чуки поднимается по лестнице ко
мне на верхнюю палубу. Вид у нее был озабоченный. Она села рядом, положив
ногу на ногу. В старом, вылинявшем розовом купальнике, со спутанными
солеными волосами, ненакрашенная, Чуки выглядела божественно.