"Джон Д.Макдональд. Оранжевый для савана ("Тревис Макги" #6)" - читать интересную книгу автора

погнался там, на стоянке, все что хотел Фрэнки, - напугать его. Но он
прыгнул не в ту сторону, и Фрэнки на него налетел. Тревис, поверь мне, что
они сделали, так это засудили его совсем за другое, когда он сам оказался в
беде. А это ведь антиконституционно, правда? Правда ведь?
- Не знаю.
- У него просто нрав крутой. Прямо в зале суда пытался судью придушить.
Поверь мне, он сам себе злейший враг. Но все равно, это совершенно
несправедливо.
Что можно сказать ей в ответ на это? Забыть его? Она взовьется и в
глотку вцепится. Она пыталась забыть его лишь в недолгие периоды, после их
диких ссор. Чуки была просто чудесной женщиной, а Фрэнк Деркин ни черта не
стоил. Кровь из нее сосал. Держал на крючке обещаниями жениться. Считал себя
ловкачом, но в большинстве сделок умудрялся обхитрить самого себя. А потом
кусал локти. Я бы сказал, ему грех жаловаться на судьбу, потому что его
давным-давно должны были посадить за решетку или поджарить как убийцу, если
бы он в ряде известных мне случаев достиг исполнения своих заветных желаний.
Как-то раз я видел его в ярости. Бледно-голубые глаза побелели, как молоко,
а плебейское лицо стало дряблым, как суфле. Издавая глухое рычание, он
бросился на моего друга, пытаясь убить его. И убил бы, будь они вдвоем. А
так как он не стоил того, чтобы ломать о него костяшки, то я взял багор,
которым убиваю зубастую рыбу, и врезал ему по черепу. После трех ударов он
все еще пытался доползти до горла Мака, но четвертый его утихомирил. Придя в
себя, Фрэнки, похоже, с трудом фокусировал свой взгляд, как человек,
переболевший тяжелой лихорадкой. И не испытывал ни малейшего душевного
дискомфорта.
- Как он это переносит?
- По-настоящему тяжело, Трев. Все время повторяет мне, что не выдержит,
что должен что-то сделать. - Она вздохнула. - Но какой у него может быть
выход? Разве что... когда выйдет оттуда, то созреет для того, чтобы
остепениться. Пойдем отсюда.
"Мисс Агнесс" быстро перенесла нас на большой остров, к "Открытому
кругу", ресторану, разукрашенному ширпотребом техасских народных промыслов,
охотничьими рогами, тавро для клеймения скота, лошадиной сбруей, свернутыми
кольцом лассо и кнутами. Но кабинки там уютные и обитые мягкой тканью,
освещение слабое, а бифштексы большие и сочные. Чуки заказала себе хорошую
порцию "с кровью", так что я порадовался, что лампа светит так слабо. Еще
немного денег из фонда спасения Артура я вложил в бутылку бургундского. Я
видел Чуки за столом в различных компаниях. Но только со мной она могла
вести себя естественно и есть деловито, увлеченно, с восхищенным молчанием
батрака или подсобного рабочего, вгрызающегося, нечего не видя и не слыша, в
поджаристый и прекрасно приготовленный кусок, чтобы в конце, откинувшись
назад, отодвинуть пустую тарелку и одарить меня отсутствующей, мечтательной
улыбкой, подавляя сильную отрыжку.
Выждав подходящий момент, я сказал:
- Сделаешь мне небольшое одолжение.
- Все что угодно, Трев, солнышко.
- Я хочу подбросить тебе одного гадкого утенка, который только что
объявился. В ужасном, ужасном состоянии. Ну, для тебя это будет что-то типа
"воспоминаний о добром старом времени".
- Кого?