"Андрей Макаревич. Занимательная наркология " - читать интересную книгу автора

в рот легко, а вот ложка - никак! К тому же тумбочка возле твоей кровати
устроена так, что сесть за неё как за стол невозможно - упираются колени, и
ложку с супом приходится нести очень далеко, это даже здоровому не под силу,
и суп капает на пижаму и пока ещё девственно белый гипс. Твой сосед по
палате - милейший пожилой человек, но у него всё время посетители, а к тебе
никто не приходит - ты сам всем запретил, ты не хочешь, чтобы тебя видели с
закапанным супом гипсом и за это жалели. А у него всё время родственники,
они очень тихо разговаривают, но всё равно слышно, и встаёшь, и уходишь
шататься в коридор, а там совершенно нечего делать, всю наглядную экспозицию
по замене суставов ты уже выучил наизусть, а от прохожих по коридору хочется
спрятаться - уж очень ты нехорошо выглядишь, а родственники от соседа всё
никак не уходят, а если уходит один, то через полчаса приходит другой, и это
невыносимо. К тому же ты уже третьи сутки пытаешься разгадать загадку: под
потолком у вас в палате висит маленький телевизор, у вас на двоих один
пультик, вы соревнуетесь в воспитанности и всё время уступаете его друг
другу. В промежутках гуляете по программам, пытаясь найти хоть что-то
интересное. Но как только это интересное находится, ваш сосед тут же
переключает канал! Он образованный человек, интеллигентный до застенчивости,
и, казалось бы, вас должно интересовать одно и то же - что за ерунда? На
Земле так много непонятного. На пятый день всё-таки припираются вдруг
друзья-музыканты - с поллитрой, солёными огурцами, бородинским хлебом и
домашней селёдкой в баночке. Ты собирался сердиться - чего припёрлись, - а
самому вдруг приятно. Чёрт нас самих разберёт. И выпиваем стоя, разложив
газету на холодильнике, как положено, и наливаем соседу, и выясняется, что
за пять дней я совершенно забыл вкус водки - наверно, когда организм
начинает сам себя чинить, он всё ненужное выбрасывает - делает генеральную
уборку в доме. И друзья ушли, сосед дремлет, а ты лежишь, захмелевший (от
ста пятидесяти-то!), и вдруг ловишь себя на мысли, что строишь планы, как
будто ты уже здоров и ничего такого не было. Всё, что ли, - домой?
Невероятно точная зарисовка. Узнаваемая ситуация. Человек выбивается из
стереотипа текущих событий, и появляется взгляд на себя со стороны. Вы как
будто наблюдаете за собой. Это называется деперсонализация. Ясность сознания
и чёткое ощущение себя ещё называется вигильностью. Так вот, обычно человек
при травмах, болезнях, прочих напастях теряет вигильность сознания. Мозг
включает тормозные процессы, возникает некий туман, позволяющий в это время
отделить соматические, то есть телесные переживания от душевных, обеспечивая
лучшую сохранность того и другого. Чем больше этого самого тумана, тем
лучше. Измененное состояние сознания в этот миг работает на оптимизацию и
примитивизацию реакций организма. Каждый реаниматолог знает, что, когда в
реанимационное отделение попадает полностью переломанный алкоголик-бомж с
порой несовместимыми с жизнью поражениями, его шанс на чудесное
выздоровление куда выше, чем у замечательного, трезвого человека,
получившего менее значимые повреждения. Видимо, отключая сознание при
тяжелых травмах и нарушая это сознание при менее серьёзных, организм
блокирует ненужный "верхний контур контроля", который в этом состоянии своей
паникой может только навредить. А вот когда наступает выздоровление, верхний
контур возвращает свои позиции и после поверхностной ревизии начинает
возвращать тело к обычному состоянию полной зависимости от сознания. И в
этот самый момент появление друзей с привычным и обязательным атрибутом
"здорового" общения - бутылкой водки - фанфарами возвещает о возвращении