"Андрей Макаревич. Занимательная наркология " - читать интересную книгу автора

очень не люблю. На второй день вообще не пьётся, а если попадаешь в жёсткие
условия, когда пить всё-таки приходится, - с изумлением замечаешь, что
употребил уже грамм семьсот и не испытал волшебного воздействия и сидишь
трезвый как дурак, а все вокруг уже хороши, смотреть на них неприятно и
разговаривать не о чем. Кроме всего прочего, я не испытываю мук похмелья и
никогда не выпиваю с утра - но об этом потом. Так что если бы я и захотел
сегодня нажраться, это было бы связано с серьёзным насилием над собой.
Память, однако, бережно хранит те редкие моменты, когда в более-менее
молодые годы мне это всё же удавалось. Так вот, я поражался, как наутро
одновременно с физическими страданиями банального перебора приходила вдруг
кристальная ясность, устройство мира становилось понятным и прозрачным, я
ощущал небывалую мощь собственного духа и способность ответить на любой
вопрос, волнующий человечество. Чем сильнее было это чувство, тем короче был
период этого озарения. В другой раз оно могло проявиться не столь
интенсивно, но оставалось с тобой дольше, и если ты прожил с ним до обеда и
выпил буквально сорок грамм - тебя накрывает удивительная гармония мира, ты
становишься частью этой гармонии, и в этом состоянии могут происходить
маленькие чудеса - нечто похожее уже было описано в книге "Сам овца", не
хочу повторяться. Твоя контактность возрастает во много раз, восприятие
обостряется, ты читаешь послания высших сил, и беседа со случайным
человеком, которая в другом состоянии вообще бы не состоялась, наполняет
тебя мудростью и добром. Неоднократно я получал подтверждение своих ощущений
от друзей и знакомых, побывавших в похожей ситуации. В частности, поэт
Иртеньев рассказывал о невероятной пронзительности цветов, звуков и смыслов,
приходящих наутро. Может быть, организм, пережив тяжёлую ночь борьбы с
отравлением и выиграв эту битву, таким образом празднует победу? Может быть,
в переломный момент он бросает в атаку скрытые резервы, до коих в обычном
состоянии не достучаться? Дадим слово медикам. Если говорить о
концептуальном путешествии - в семидесятых это называлось "загудеть
по-питерски". Недавно в Питере мне сообщили, что у них это же действо носило
название "загудеть по-московски". Не скромничайте - по-питерски,
по-питерски. Для этого требовалась компания хорошо пьющих, то есть примерно
одинаково держащих удар людей в количестве от пяти до восьми. Лучше, если в
этой компании нет незнакомых - в горы с незнакомым идти опасно, неизвестно,
как он себя там поведёт. И вообще, участники экспедиции должны быть
психологически совместимы и не вызывать взаимного раздражения. Женщины не
приветствуются - они отвлекают от основной идеи и сводят процесс к
элементарному бардаку. Далее - нужна квартира. Очень важна возможность
максимально изолировать её от внешнего мира - ни звуки, ни свет не должны
проникать внутрь. Старые питерские квартиры окнами во двор подходили
идеально. После того, как компания и место определилось, закупалось бухалово
и еда - с запасом, так как точную протяженность путешествия предсказать
невозможно, а нехватка чего-либо в середине пути сорвёт весь поход. Итак,
всё закуплено, участники собрались на флэту, после чего тщательно
закрываются и наглухо занавешиваются окна, вырубается телефон, и все сдают
часы, которые запираются в недоступном месте. Утаившего часы бьют и никогда
потом не берут с собой. Впрочем, утаивать их глупо - примерно как лечь в
клинику на похудание и спрятать под подушкой пончик. В такой поход нельзя
ходить наполовину. Последнее действие перед стартом - в ванну торжественно
набирается вода. Запас воды в ванне и определяет продолжительность