"Андрей Макаревич. Занимательная наркология " - читать интересную книгу автора

которые, кстати, здесь называются не подносы, а - разносы. Чувствуете - не
барское "подносить", а демократичное - "разносить". Интересно, в каком году
придумали? Так вот, гора разносов высится на столике с голубой пластмассовой
поверхностью, и разносы тоже пластмассовые, коричневые, с обгрызенными
краями, и они все залиты липким кофе с молоком, про это кофе - дальше! Вот
откуда корни перехода слова "кофе" из мужского рода в средний. Может быть,
"говно" тоже когда-то было мужского рода? И тут же лежит ещё одна жуткая
тряпка, такая же, как на ручке двери, - эти разносы от этого кофе протирать,
и конечно, никто этого не делает, потому что прикоснуться к серой мокрой
скрученной тряпке выше человеческих сил, и несут разнос, горделиво выставив
руки вперёд - чтобы не накапать на пальто. За прилавком - две толстые тётки
в когда-то белых халатах и передниках. Они похожи, как сестры, - голосами,
движениями, остатками замысловатых пергидрольных причёсок на головах,
печалью в глазах. Это особая глубинная печаль, и ты понимаешь, что ни твой
приход, ни стены пельменной, ни слякоть и холод за окном, ни даже вечная
советская власть не являются причиной этой печали - причина неизмеримо
глубже. Вы когда-нибудь видели, как такая тётка улыбнулась - хотя бы раз?
Одна из них периодически разрывает руками красно-серые картонные пачки,
вываливает содержимое в огромный бак, ворочает там поварёшкой. Из бака валит
пар, расплывается по помещению, оседает на тёмных окнах. Вторая равнодушно
метает на прилавок тарелки с пельменями. Пельмени с уксусом и горчицей - 32
коп., пельмени со сметаной и с маслом - 36 коп. Сметану либо масло тётка
швыряет тебе в тарелку сама, а уксус и горчица стоят на столиках - уксус в
захватанных пельменными руками и оттого непрозрачных круглых графинчиках, а
горчицы нет - она кончилась, и баночка пустая и только измазанная высохшим
коричневым, и торчит из нее половинка деревянной палочки от эскимо, которой
кто-то всю горчицу и доел, и идёшь по столам шарить - не осталась ли где.
"Простите, у вас горчицу можно?" Столы маленькие, круглые и высокие - чтобы
есть стоя, на ножке у них специальные крючки для портфелей и авосек, а потом
ножка переходит в треногу и упирается в пол, и сколько не подсовывай туда
сложенных бумажек - стол всё равно качается. Пельменная, если угодно -
маленький очаг пассивного сопротивления советской власти, пускай
неосознанного. У нас тут внутри своя жизнь и свои отношения, и никаких
лозунгов и пропаганды, и приходим мы сюда делать своё мужское дело, и или ты
с нами, или не мешай - иди. Ибо кто же приходит в пельменную просто поесть?
Поэтому нужны стаканы, и если у тётки хорошее настроение - до известных
пределов, разумеется, не до улыбки, - она вроде бы и не заметит, как ты
хапнул с прилавка пару стаканов и не налил в них этого самого кофе. А если
тётка в обычном своём состоянии - возникнет вялый скандал, и придётся брать
кофе и выпивать его, давясь, потому что вылить просто некуда, и водка потом
в этом стакане будет мутная и тёплая. Бачок с кофе (это называется "Титан")
стоит в конце прилавка, перед кассой - там, где вилки и серый хлеб. Кофе
представляет из себя чрезвычайно горячую и невообразима сладкую и липкую
жидкость - сгущёнки не жалели. Стаканы гранёные и обычные тонкие -
вперемешку, но надо брать гранёный, потому что тонкий моментально нагреется
от кофе и его будет очень трудно донести до стола. Вилки навалены грудой в
слегка помятом алюминиевом корытце. Они тоже алюминиевые, слегка жирноватые
на ощупь, и у них сильно не хватает зубов, а сохранившиеся изогнуты
причудливым образом - недавно специальным постановлением советской власти
был отменён язычок на водочной крышке, теперь это называется "бескозырка", и