"Андрей Лях. В направлении Окна (фант.роман)" - читать интересную книгу автора

Он собрал всех в шестом кольцевом шлюзе. Пятьдесят восемь человек (один
дежурил в рубке) стояли на облезлых ребрах хромово-ванадиевой газозаборной
решетки; по бокам, на бежевых стенах горели вытянутые цифры "6" и белели
колпаки концевых запирателей. Кергиани по-домашнему уселся на дырчатой
ступеньке аварийной лестницы с высоким, отполированным тысячами
прикосновений поручнем. Был полковник уже основательно лыс, в усах одолевала
седина, и говорил он медленно и как будто устало, но взгляд его был ясен.
- Через час, - сказал он, - сюда прилетят големы из Двенадцатой
авиадесантной. Сколько? Кто их считал. Через час здесь наступит ад
кромешный. Я не стану говорить ни о Земле, ни о патриотизме - все вы пришли
сюда добровольно и наслушались таких речей в полной мере. Дело не в этом.
Дело в том, что когда здесь будет очень жарко, многие из вас подумают так: а
кого мы защищаем на этой Земле? Бездельников и хлыщей? Наркоманов, кретинов
и политиков, которым на нас наплевать? Они не пришли сюда, они остались там.
И это справедливые слова. Потом некоторые спросят - если это так, почему мы
с самого начала не ушли на Тритон? И я вам отвечу.
Мы остались здесь, потому что нам не на чем вывезти техников. Мы здесь
потому, что если бы мы бросили трассу и после этого хотя бы двое из нас
добрались до Тритона, они бы никогда не могли бы посмотреть друг другу в
глаза. Мы здесь не потому, что это нужно кому-то на Земле, а потому, что это
нужно нам самим.
Через десять часов - может быть, раньше - сюда подойдет Маккензи. Мы
должны удержать трассу до его прихода. Возможно, нам это не удастся. Вы
снова можете спросить: что тогда?
Я читал в детстве одну книгу. Не помню, как она называлась, но книга
была хорошая. Там люди попали на войне в такое же положение, как и мы
сейчас. И их командир сказал: "Теперь нам остается только одно - сделать
все, чтобы этот отряд проклял тот день, когда встретил нас на своем пути".
Тоже отвечу вам и я. В нашей власти, чтобы они запомнили эту трассу и эту
станцию на всю жизнь.
Через час действительно началось. "Самое главное, - думал Холл, - что я
ничего не видел". Он гонял по галереям на заправочной "колбасе" и следил за
тем, как двое подручных киборгов подсоединяют силовые штуцеры к выходам
топливных систем "Викингов" и "Тандерболтов"; потом встроенные пушки
криптонов снесли защитный кожух, и над Холлом засияли бесчисленные
созвездия - теперь от космоса его отделяла только прозрачная стенка
"оранжереи", - при этом погибли оба киборга, заваленные мгновенно
расплавившимися балками в торце служебного рукава, и Холлу самому
приходилось, выскакивая из кабины, направлять штуцеры и затем нестись
обратно, к Центральному стволу. На галерею время от времени обрушивался
ливень осколков, и потолок "оранжереи", как грибами, стал обрастать матовыми
пузырями, выпучивающимися, словно гирлянды лабораторных колб, наполненных
молоком. Видя над собой их вздувающиеся бугры, Холл чувствовал, как кожа у
него на голове стягивается к затылку: одно попадание в его "колбасу" - и
конец приключениям.
Кергиани сделал четыре заправки и больше не прилетел. Чей-то
красно-белый "Викинг", кренясь, прошел над самой галереей и врезался в
верхний оголовок Центрального ствола, каркасные цилиндры не выдержали, ствол
обрушился внутрь, и никто из радистов и механиков оттуда не вышел; Холла,
наконец, задело, и "Магирус" сел на бок - пробило гравитационную подушку.