"Михаил Львов. Пароль - Балтика " - читать интересную книгу автора

Следующая за ними группа, образовав "карусель", начала штурмовку
предполагаемой стоянки бомбардировщиков. Наши истребители завязали бой с
противником. Все же гитлеровцам пулеметным огнем и осколочными бомбами
удалось нанести урон зенитным батареям.
Оганезов в это время находился на ближней к командному пункту огневой
точке. Осколком бомбы, разорвавшейся неподалеку, ранило наводчика. Замолчала
пулеметная установка.
- Стреляй, - приказал Григорий Захарович второму номеру, а сам стал на
его место.
Оганезов не случайно оказался именно у зенитчиков. Однажды молодые
бойцы расчета настолько растерялись, что прекратили огонь. Крепко им тогда
досталось и от летчиков, и от командира островной базы. Побывал и Оганезов у
матросов. Но не ругал. Конечно, говорил комиссар, страшно и опасно под
бомбами. Но гораздо хуже - спрятать голову вместо того, чтобы использовать
оружие, которое тебе вручено. Надо по-матросски, наставлял Григорий
Захарович, недаром, мол, тельняшки носим. Пообещал быть на батарее, когда
фашисты прилетят. И, разумеется, сдержал обещание: комиссар полка слов на
ветер не бросал.
Едва отбили атаку "мессершмиттов", послышалось резкое, душераздирающее
завывание "юнкерсов". На них устанавливались сирены, целью которых было
вывести из равновесия находящихся на земле, испугать, заставить бросить
оружие. Но никто теперь не испугался, не бросил оружия, и по "юнкерсам",
которые обрушились на летное поле, зенитчики вели непрекращающийся огонь.
Летчики не любят пережидать бомбежку на земле. Преображенский в укрытии
явно нервничал, высасывая одну папиросу за другой. Неспокойно чувствовали
себя и другие летчики. Как им хотелось быть в воздухе, пусть под огнем, но
за штурвалом, в родной стихии, и с оружием в руках.
Гитлеровцы бросали фугасы крупного веса. Близ командного пункта
взорвалась одна бомба, затем другая. Мощный накат выдержал, но бревна
раздвинулись, и земля осыпала Жаворонкова, Преображенского и оперативного
дежурного.
Потом взрывы стали реже и затихли совсем. Оперативный попробовал
связаться с зенитчиками, но телефон молчал: обрыв.
Летчики, покинув укрытия, выбрались на поверхность.
Ослепительно сверкало солнце. Не успевшая подняться в воздух обгоревшая
"чайка" припала на поврежденную бомбовым взрывом "ногу".
- Товарищ генерал, - доложил Оганезов, - ранено пять зенитчиков и
мотористов.
Ни один осколок не задел упрятанные дальние бомбардировщики.
Однако именно во время налета Ефремов лишился штурмана.
Быстро засыпали воронки на взлетно-посадочной полосе, и Жаворонков
приказал:
- Идите отдыхать. Все идите.
Это означало, что запланированный удар по Берлину состоится.
Обязательно!
Когда позже все собрались для проработки задания, Ефремов напомнил
Преображенскому, что штурман Серебряков вышел из строя.
Тут же откликнулся штурман бригады Александр Ермолаев:
- Я тебя, Андрей Яковлевич, устрою? "
- Очень рад.