"Михаил Львов. Пароль - Балтика " - читать интересную книгу автора

обрушили на военные объекты вражеской столицы много тонн фугасных и
зажигательных бомб. И как был рад Андрей Ефремов, когда узнал, что в одни
часы с ним бомбил Берлин на ТБ-7 Эндель Карлович Пусэп, инструктор, давший
ему когда-то путевку в небо.
На базу в ту ночь экипаж водопьяновского ТБ-7 не вернулся. Были пробиты
два бака, горючее иссякло, когда под крыльями была железная дорога Таллин
Ленинград. Водопьянов спланировал на лес...
Западная пресса сразу заметила, что в налетах на Берлин наряду с ДБ-3
приняли участие другие бомбардировщики. Для бомбардировок Берлина, писали
западные газеты, были использованы новейшие советские самолеты, качества
которых вызывают восхищение у всех авиационных специалистов.
К сожалению, этих машин было у нас очень мало.
В распоряжение генерала Жаворонкова Ставка прислала двадцать ДБ-3 с
экипажами, готовыми действовать в сложных метеорологических условиях и
ночью. Возглавляли группу дальнебомбардировочной авиации майор Василий
Щелкунов и капитан Василий Тихонов.
Едва совершив посадку на втором эзельском аэродроме - Асте, срочно
подготовленном балтийцами для боевых друзей - армейских летчиков, Щелкунов и
Тихонов выехали на Кагул, чтобы под руководством генерала Жаворонкова вместе
с Преображенским разработать план совместного удара по Берлину.
На совещании определили бомбовую нагрузку, соотношение фугасных и
зажигательных зарядов, порядок взлета, следования.
Штурман ВВС КБФ Троцко дал Щелкунову и Тихонову рабочие карты от Эзеля
до Берлина, расчеты на которых были уже проверены практически. По просьбе
Щелкунова Преображенский поручил летчику Афанасию Фокину и штурману Евгению
Шевченко, летчику Юрину и штурману Андрею Шевченко помочь армейским
летчикам: они встречались над Берлином с "мессершмиттами", испытали зенитный
огонь, непогоду, кислородное голодание. Балтийские и армейские летчики затем
вместе бомбили фашистскую столицу.
Комиссар Оганезов с первого дня войны сделал правилом - записывать
последние известия по радио. Он собирал партийный и комсомольский актив,
агитаторов и обобщал сообщения из Москвы. А затем агитаторы на стоянках
боевых машин рассказывали о событиях личному составу. Запись производил
специальный дежурный радист. Полк и дня не жил без политической информации.
13 августа сорок первого года не составляло исключения. Но если радист
обычно входил к комиссару со своими записями как полагается, с разрешения,
то в этот день он пулей влетел в комнату и, оставив дверь настежь, закричал:
- Товарищ комиссар, товарищ комиссар!
- Что случилось? - Оганезов поднял мохнатые брови.
- Командир... пять человек наших, - возбужденно говорил радист.
- А яснее нельзя? Что, в конце концов, случилось?
- Вот, читайте.
Комиссар быстро пробежал глазами листок.
- Запомните на будущее, - стараясь быть строгим, сказал Оганезов,
нельзя входить к начальству без разрешения...
- Есть!
- ...Но если примете такую весть, как эта, - ругать не буду.
Преображенский, Хохлов, Ефремов, Плоткин, Гречишников отдыхали:
накануне был очередной семичасовой рейд на Берлин. Они крепко спали и не
подозревали, что Михаил Иванович Калинин только что подписал в Москве указ о