"Аркадий Львов. Двор, книга 2 " - читать интересную книгу автора

капитан Дегтярь, - ордена Отечественной войны, Красного Знамени и Красной
Звезды, - но Иона Овсеич не поддержал и сказал, что про это когда-нибудь в
другой раз, а сейчас есть дела поважнее, и среди них одно особенно важное.
Клава Ивановна сама догадалась: он имеет в виду Настю Середу, как она
вела себя при румынах. Иона Овсеич подтвердил, да, Настю, но в первую
очередь он хочет узнать, что известно насчет Сони Граник с тремя детьми.
Насчет Сонечки, сказала Клава Ивановна, точно известно, что с Осей и
Хилькой ее отвезли в Доманевку, а маленькой Лизы с ними не было.
На каком основании, спросил Иона Овсеич, можно утверждать, что эти
сведения точные, если Анастасия Середа сама видела, как Соню Граник с тремя
детьми выводили из квартиры.
- Настя не могла видеть, - сказала Клава Ивановна.
- Откуда известно, что Настя не могла видеть? - спросил Иона Овсеич.
Клава Ивановна задумалась и шевелила губами, как будто делала сложение
и вычитание в уме. Иона Овсеич смотрел сбоку и ждал, когда она закончит, но
так можно было ждать до утра.
- Малая, - сказал Иона Овсеич, - за три года, которые мы не виделись,
ты сильно изменилась.
Клава Ивановна перестала шевелить губами, тяжело вздохнула и ответила,
что в данном случае Дегтярь не прав: просто одному человеку она дала слово
молчать до поры до времени для пользы ребенка, который остался без матери,
без родных, а отец на фронте.
- Хорошо, - уступил Иона Овсеич, - я не буду спрашивать, я тебе сам
скажу: этот человек Тося Хомицкая - она знает, что маленькая Лиза жива, она
знает, где Лиза находится.
Теперь у Клавы Ивановны совесть могла быть чистая: Иона Овсеич сам
догадался, и с ее стороны было бы некрасиво по-прежнему играть в молчанку.
Больше того, теперь она обязана была повторить объяснение, которое дала ей
сама Тося: если Ефим вернется с фронта живой, до сих пор от него ничего нет,
тогда он сможет забрать к себе Лизу, а если, не дай бог, с ним что-нибудь
случилось, пусть ребенок думает, что он имеет родную маму и родного папу. Но
чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше, потому что всегда может
найтись одна хорошая сволочь. А Тосина сестра, которая временно взяла
ребенка к себе, продала свой дом в Красных Окнах и переехала в Граденицы,
недалеко от Беляевки.
- Малая, ты видела ребенка своими глазами? - спросил Иона Овсеич.
Да, сказала Клава Ивановна, она видела Лизу своими собственными
глазами: вылитая Сонечка, только глаза немножко татарские - как у Ефима.
Иона Овсеич заложил палец под воротник гимнастерки, немножко оттянул,
чтобы не так сильно жало, подошел к окну, открыл вторую створку, акацию
можно было достать прямо рукой, и сказал: такого лета, как в Одессе, нет
нигде, а наши люди уже четвертый год подряд кладут свои головы на фронте, но
теперь осталось недолго. Да, вздохнула Клава Ивановна, до зимы Гитлеру
сломают шею, а если бы Черчилль и американцы не хитрили и открыли второй
фронт на год раньше, мы бы уже сегодня имели победу и конец войны.
- Малая, - Иона Овсеич протянул руку в окно и сломал веточку акации, -
расскажи мне, при каких обстоятельствах спасли маленькую Лизу.
- Маленькую Лизу, - сказала Клава Ивановна, - спас Колька Хомицкий: он
узнал, что поздно вечером готовится облава на евреев, предупредил Соню, но
было уже поздно, она побежала прятаться в погреб с детьми, а Колька видел,