"Аркадий Львов. Две смерти Чезаре Россолимо" - читать интересную книгу автора

- ...и ничто человеческое вам не чуждо. Но, на мой
взгляд, предпочтительнее уволить сотрудника, который выбива-
ется из рабочей колеи, нежели ставить его в положение пос-
редственного школяра.
- Помилуйте, - возмутился Витторио, - но я вовсе не счи-
таю Россолиыо посредственностью! Поэтому и хочется, чтобы
его достижения были весомее.
- В конце концов, - напомнил я, - он из тех не слишком
часто встречающихся молодых исследователей, которые вполне
обходятся без постоянной опеки.
- Пожалуй, - согласился Кроче.
Однако месяца через полтора Кроче вновь не устоял перед
соблазном очередного выяснения. Еще до того, как он сам
рассказал мне об этом, я увидел все по глазам Чезаре. В них
чуть-чуть прибавилось тоски и печали. Но и тоска, и печаль
его были, как бы получше объяснить, не те, что взывают о
сострадании. Напротив, они даже как будто приподымали Чезаре
над чем-то, чего никто, кроме него самого, видеть не мог.
Мне было совершенно ясно, что это банальный камуфляж, с по-
мощью которого Россолимо хочет скрыть подлинную меру своей
уязвленности. Я сказал ему тогда что-то утешительное - в об-
щем, одно из тех дежурных утешений, которые говорятся обычно
молодым ученым с чересчур болезненным самолюбием. В ответ он
едва наклонил голову: "Спасибо, Умберто".
Ребячество, конечно, но у меня на душе стало веселее пос-
ле этой пантомимы, разбавленной несколькими словами сочувс-
твия. Могу прибавить еще только, что в дальнейшем Витторио
Кроче в беседах с Россолимо никогда не выходил за рамки,
строго обозначенные служебным статусом, - и это была, прежде
всего, моя заслуга. Уверен, Чезаре понимал ситуацию не хуже
моего.
Вдыхая кадильный аромат нынешних воспоминаний Витторио,
я, естественно, не мог не вспомнить недавнего прошлого, тем
более, что шеф провозгласил первым пунктом своей этической
программы правду - всегда и обо всех. Этим, по его несокру-
шимому убеждению, определялись уже все прочие нравственные
добродетели человека.
Как-то в пятницу вечером, недели через три после поездки
в Пизу, я без обиняков попросил Кроче объяснить такую рази-
тельную перемену в его оценке Россолимо.
- Какую перемену? - удивился он. - Я всегда считал Чезаре
гениальным естествоиспытателем. По-моему, от вас я никогда
не скрывал этого.
Кроче напряженно всматривался в мои глаза, как будто
именно здесь, в глазах, была упрятана разгадка моего вздор-
ного вопроса. Мне стоило неимоверных усилий устоять под этим
взглядом, в котором, кроме его собственной силы, была, каза-
лось, еще какая-то другая сила, направлявшая его извне. И
хотя я выдержал этот взгляд, видимо, сам Витторио не вполне
был удовлетворен испытанием, потому что в голосе у него, да