"Феликс Лурье. Нечаев: Созидатель разрушения ("Жизнь замечательных людей" #802) " - читать интересную книгу автора

чрезвычайно интересны и поучительны главным образом тем, что принадлежат
перу наиболее близкого к Нечаеву человека по политическим убеждениям и
своеобразному пониманию нравственности, но непримиримо враждебно к нему
относившегося.
Раздосадованный Еиишерлов обрадовался поддержке нового знакомого, они
быстро сошлись, вместе ходили по сходкам, вербовали сторонников. Но вскоре
Енишерлов начал замечать, что Нечаев высказывает суждения все резче и резче,
смелее выступает один против всех и его известность в студенческих кружках
Петербурга стремительно растет и, что самое обидное для Енишерлова, -
известность Нечаева основана на пропаганде его, Енишерлова, взглядов,
выдаваемых Нечаевым за свои. Он почувствовал себя ограбленным и опозоренным,
все забыли, а ведь он первый предлагал то, что теперь проповедует Нечаев:
против произвола властей - произвол революционера, против неправды - ложь,
против интриг - система иезуитских приемов, конспирирование всех действий,
шантаж. Енишерлов рыдал от обиды,[113] он сам надоумил вероломного друга, он
страстно желал известности и не мог так просто отдать ее первому встречному.
Чтобы отомстить обидчику, Енишерлов завел дружбу с умеренными и даже
перебрался в их лагерь. А Нечаев тем временем становился вождем левых -
"красных" радикалов и все настойчивее призывал к организации политической
демонстрации студентов. Однажды участник одного из московских кружков
самообразования Ф. В. Волховский в очень мягкой форме попытался объяснить
нелепость требований, выдвигавшихся Нечаевым, и предложил отказать ему в
поддержке. "Тогда Нечаев скинул, наконец, свою личину, - вспоминал
Енишерлов. - Он ответил ему в таких недопустимо резких выражениях, что я
заметил после его речи:
- Так говорить на общих сходках, где никто не знает всех
присутствующих, - значит скликать ищеек III отделения, трубить в призывный
рог.
Он подошел к самому лицу моему и спросил: "А хотя бы?. Пусть видят, что
мы не манная каша!".[114] Наверное, уже тогда Сергей видел себя Бонапартом
революционного подполья.
Выступление Нечаева произвело удручающее впечатление. На сходке
присутствовало много народа, следовательно, все происходившее на ней не
могло остаться незамеченным политической полицией. Никому не хотелось из-за
его призывов оказаться за решеткой. Сторонников у Нечаева сильно
поубавилось. После этой сходки умеренное крыло студенчества приступило к
подготовке решающего боя против Нечаева и его сторонников. Главным оратором
оно выдвинуло самого красноречивого своего представителя, студента
университета С. В. Езерского,[115] одноклассника Енишерлова по Харьковской
гимназии. Сражение состоялось 5 января 1869 года, умеренные одержали
оглушительную победу над радикалами.
"Гордись же, обездоленный, избитый и замученный русский народ! -
патетически завершил свою речь Езерский. - У тебя нет ни земли, ни скотины,
ни школ, ни врачей, одни лишь недоимки и становые... Но близок час: о тебе
думают - в Женеве Бакунин и Нечаев в Петербурге".[116]
Енишерлов злорадствовал, от счастья он не находил себе места -
авторитет его злейшего врага катастрофически падал, над ним открыто
насмехались. Его ставили рядом с Бакуниным, чтобы оттенить пигмея на фоне
гиганта.
Во время следствия по делу нечаевцев Езерский в своих показаниях описал