"Вера Лукницкая. Ego - эхо" - читать интересную книгу автора

военных предков, спрятать на всякий случай - для истории. Они не верили в
советскую власть, хотя и не боролись против нее. Они ждали. Дядя жил
поблизости от бывшего их дома и сумел загодя перевезти из него раритеты к
себе, в Кисловодск. Но в его квартире было негде, да и опасно держать
коллекцию. Новые порядки пугали и вынуждали приспосабливаться.
В итоге всех перипетий портреты были, к несчастью, сожжены, а дядя Миша
тоже, как и его братья, погиб в ссылке. А папа мой пострадал не больше ли?
Он "наступил на грабли" второй раз. Только еще более острые. Уехал с Кавказа
перед всеобщей паспортизацией. Ленинград город большой - думал, затеряется.
Спрятаться опять не удалось. Единая паспортная система с обязательной
пропиской грозила папе арестом, высылкой, как и всем прочим
"антиобщественным элементам". Советская власть сама творила эти "элементы",
а затем, выдавав им "волчьи билеты" с пропиской, сама же уничтожала их
окончательно.
Папа предпочел тюрьме и ссылке жизнь на свободе, хотя нелегальную. Не
подумал, он, ошарашенный движущейся по пятам лавиной несвободы о том, что
свобода не может сама по себе родиться в нем из ничего, если вокруг нет
атмосферы свободы. Не предполагал, что умереть заживо - страшнее. И наказал
себя так, что хуже не бывает.
Бездомный, безработный, он мотался по чужим углам, не существовал как
гражданин. Сделал меня сиротой и с мамой не смог официально расстаться.
Теперь она, бедняжка, в тюрьме "бьется" за правду, которая, оказывается, не
бывает равной для всех. Она - правда, - вытягивается судьбою, как в игре
счастливый фант.

Это была длинная-длинная петербургская семья Черницких. Теток было тоже
много. Я знала четырех и немножко пятую. Шестая парила над всеми ... с
именем Вера.
Одна из них, тетя Мара, водила меня не только по церквям, но в
зверинец, на американские горки и чаще всего в музеи. В Эрмитаж она привела
меня, когда мне исполнилось семь лет. Первое, что сделала тетя Мара -
привела в Галерею героев Отечественной войны 1812-го (до революции говорили
- Палата). Показав на один из портретов, очень тихо, хотя и торжественно
произнесла: "Помни, Верочка, и гордись всегда: это твой предок, ты одна
остаешься из нашего рода". Я не понимала, почему я одна "остаюсь" из нашего
рода - какого?- и чем я должна гордиться, и кто тот военный дядя на картине
в эполетах с орденами. Про эполеты мне рассказал потом мой дядя Вася - папин
брат.Тетя Мара - Мария - разделила участь родных и своего мужа, известного
ученого-математика, Владимира Сергеевича Игнатовского. Они были расстреляны
вместе в первые дни войны... За то, что он не то учился, не то работал в
Германии. Революция застала его в России, в деловой поездке. Он женился на
тете Маре и остался навсегда. Мог бы и уехать, но предпочел делать научные
открытия для новой России. Страна принимала его открытия до 22 июня 41-го...
Сейчас я хоть и не совсем еще взрослая, но все думаю: были бы "мои"
следователи врагами советской власти, было бы так просто. Но они поставлены
бороться с врагами. А раз они борются с мамой, со мной, расстреляли крупного
советского ученого - моего дядю, изолировали и уничтожили папиных братьев и
думают, что победили нас, значит мама, папа и я, значит мы - враги? Но мы же
не враги! Как доказать? И почему надо доказывать? А я доказываю. Ночью. В
пустоту. Но если бы не было пустоты, а за столом сидел бы пьяный