"Вера Лукницкая. Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) " - читать интересную книгу автора

великий, на всю Русь звоном знаменит, за всех нас молится своими могучими
главами, а не может вымолить себе глотка чистой воды и десяток просвещенных
докторов.
- Помнишь, ты рассказывал мне притчу, как пошли бабы от холеры спасать
село, да не спасли, грехов на них много оказалось:

И за то на них Господь Бог разгневался -
Положил их в напасти великия,
Попустил на них скорби великия
И срамные позоры немерныя...
Злую немерную наготу и босоту,
И бесконечную нищету, и недостатки последние.

- Эту притчу я знаю. Трижды ее на Севере слышал. Сроднились с горюшком.
И грехи свои расписали, как есть. И все же верю, что в недалеком будущем не
стерпит мужик, скинет с себя кабалу кабатчика, дурманящего его, восстанет
против промышленника, грабящего его. И край наш северный обретет вторую,
достойную жизнь.
- А веселого ничего не видел, не слышал?
- Веселого, может быть, и немного было, а красивое видел и слышал.
- А я и веселое слыхал. Мне один дед презабавную историю рассказал про
новгородского епископа Иакинфа или Иоанна. Словом, тот верхом на черте летал
в святой град Иерусалим. Прямо как у Гоголя получается. Может, именно оттуда
писатель взял свой веселый сюжет?
- А я однажды белой ночью шел с тремя слепыми рапсодами верст двадцать.
- Помню, ты как-то говорил, что записал своего однофамильца - старика
Ивана Елисеева.
- Да, был такой, раскольник он, с Выгозера, рыбной ловлей занимался.
Помню уху его славную, а вот былину из него только одну вытянул тогда, про
Добрыню. Зато притчи Суриковой Домны, те и сейчас помню, и про Гришку
Отрепьева, и про Василия Буслаевича, и про Илью Муромца и Калина царя.
- Расскажи!
- Сейчас. Я сначала о той ночи...
Белая ночь на Севере - это восьмое чудо света. Что-то есть в ней тайное
и непонятное. Ни мрак ни свет, ни явь ни сон. Мир застыл, будто сам собой
очарован. Долина в дымке. Лес вдали. Холмы, валуны огромные. И озеро -
зеркало. Будто и тихо, и нет движения, но словно что-то незримо вершится или
вот-вот должно свершиться. Вдруг в полной тишине пролетает птица. Иногда
раздается звук невнятный, не понятно даже, человек ли, зверь ли, ветер ли в
лесу простонал.
Так вот. Я все ждал песен, а мои старцы всю дорогу до озера на
поводырей ворчали. Я даже чуть поотстал, нарочно.
На берегу мы нашли лодки. Лодку там бери любую, если надо
переправиться, никто в обиде не будет. Они все сели в одну большую, а я взял
маленький рыбацкий челнок. Плыву в челноке под светлым небом и от восторга
замираю. И это блаженство не меньше, чем вся эта сияющая красота. Кажется
мне, что я один во вселенной. Ей-богу, я ощутил смысл слова "мироздание" -
"здание вселенной". И озеро - ее дно, а небо - ее крыша.
Когда прибыли на место, напились мои "гомеры" чаю и будто переродились.
И песни пели, и сказки сказывали. Чуть не полсела в хату набилось.