"Сергей Лукницкий. Собачий файл" - читать интересную книгу автора

был на самом деле скромнягой, много болел, но это не помешало ему в этом
году получить звание заслуженной собаки. О нескольких вагонах мозговых
костей, зарезервированных на его имя на одном московском хладокомбинате,
мечтали все присутствующие здесь. Но если прошлогодняя заслуженная собака
вызывала много споров, потому что кто же не усомнится в честности награды,
когда победитель толст и самодоволен, то имя этого старенького добермана
грех было склонять на всех углах и в подворотнях. Зато так уж получилось,
что совестливому толстячку долматину по кличке Волик пришла в голову идея
раздать все вагоны нищим собратьям по перу, пара вагонов даже была
распределена по собачьим приютам. Что будет делать со своим богатством Альф,
никому пока известно не было. Зато в толпе неожиданно материализовался
маленький бес Кушик. Он был седой болонкой, абсолютно выстриженной по всему
тельцу, кроме головы. Голова его кучерявилась по бокам, он что-то поскуливал
в ответ на приветствия, склоняя лоб, но все его существо казалось
безжизненным, звук, исходящий из его рта, не пролетал и десяти сантиметров -
таял, столь же стремительно гас блеклый огонек его взгляда. Клеопатре всегда
казалось, что у Кушика пахло изо рта так, что она бы не смогла вынести и
секунды вблизи его черных губ. И таков был первый лауреат звания "Слово не
воробей"! А ведь прилагавшаяся к этому лауреатству премия была на порядок
больше тех жалких вагонов с мозговыми косточками, которыми добрые меценаты
баловали и как-то поддерживали собачьих баянов и гомеров.
Кстати, Баян и Гомер тоже были здесь: две совершенно одинаковых по
росту и габаритам таксы, только Баян - длинношерстная, а Гомер -
гладкошерстная. И это были враги, представители двух противостоящих
организаций: одна, ориентированная на западную плесневелую культуру,
другая - нет, не на восточную - на собственную консервную банку, в которой
иногда тоже встречались вкусные и полезные кусочки.
Что уж и говорить о том, что союз между двумя бездарными собаками из
разных лагерей был невозможен. Где-то вытанцовывал Цезарь.
- Клео, бойся этого брюнета, - шептали ей возбужденные всей этой
организационной суетой приятели, - ты же сейчас спалишь его своими
взглядами. Да кто он такой?
Но остановить Клео было уже невозможно. Она чувствовала, что волны
страсти подхватили и несут ее, безжалостно сметая все на своем пути. Клео
дергала во сне передними лапами, перебирала задними, словно гарцевала на
перламутровом облачке своего небытия.
Сколько она спала, никто не знает, но вдруг в ходе сновидения произошел
какой-то сбой, и вот что случилось: участники форума собачьих писателей
поплыли перед глазами колли, потом закружились вокруг нее, набирая скорость,
превращаясь в бешеный водоворот, в одну размытую вращающуюся арену... И
неожиданно перед ней высветился проход, в конце которого стоял Он. Клеопатра
четко осознала во сне, что должна идти к нему, и она двинулась по яркому и
густому, почти плотному, свету, который затмил все вокруг. Лишь
иссиня-черный кудрявый ангел стоял перед ней и протягивал к ней руки. Она
приближалась... Но что это? По мере ее приближения она становилась все
больше и больше ростом, а тот, к кому она стремилась, катастрофически
уменьшался, становился крошкой... Наконец, Клео подошла вплотную к своему
избраннику и посмотрела на него, как смотрят на собственные мыски. Тут она
вздрогнула - и проснулась.
Солнце пекло вовсю, смятые астры пахли отвратительным запахом умирающей