"Сергей Лукницкий. Собачий файл" - читать интересную книгу автора

дуэли".
Участь Чука хозяин решил по-простому. Он посадил его на цепь.
Собственно, цепей в Переделкино всегда было видимо-невидимо. В те
исторические периоды, когда цепи были невидимы, все все равно знали, что под
тонким дерном, под прелой травой, присыпанные хвоей на задах участка, еще
где-нибудь - лежат эти цепи, вечные собачьи цепи, которым нет-нет да находят
необходимое применение.
Цепь Чука была длинная, противоположный конец ее обхватывал толстую
сосну за собачьей будкой.
В эту ночь дачный писательский поселок прорезали два пронзительных воя,
которые раздались одновременно, как будто собакам кто-то скомандовал:
"Три-четыре, завывай!" Это, конечно же, плакали Клео и Чук, как все
порядочные, посаженные на цепь собаки. На разных концах поселка, они выли о
своем, не слыша друг друга: когда ты воешь сам, ты не слышишь воя другого.
Поэтому Чук так и не узнал в ту ночь, что Клео сидит на цепи, а Клео даже не
знала, жив ли Чук. Но она думала не о нем. Она не понимала, почему не
приходил сегодня Цезарь, гадала, придет ли он завтра, вздыхала между
завываниями, и даже всплакнула - очень уж хорошо получился последний аккорд.
Потом она умилилась простеньким астрочкам, розовеющим под фонарем в углу
участка, побегала немного на цепи и решила лечь спать. И приснился ей
странный сон. Ей снилось, что она девочка. Она была юной человеческой особью
женского пола. И у нее был возлюбленный. Она поразилась странному чувству
любви (оставаясь собакой, любовь она испытывала собачью) к молодой
человеческой особи мужского пола. Во сне Клеопатра любила мужчину! Она
увидела его на каком-то мероприятии в писательском санатории, не в том
заброшенном детском санатории, а в самом настоящем, куда еще приезжают
писатели и где проводят форумы разные писательские союзы. Так вот, он был из
враждебного лагеря: из того Союза писателей, члены которого переходили на
другую сторону улицы, когда навстречу шли коллеги Клео. О! Она тоже была
писателем! А, может быть, как и ее хозяйка - поэтом! Какое неимоверное
чувство счастья охватило Клео в ее загадочном сне на клумбе с астрами! Она
писала стихи, она была полноправной дачницей, она любила мужчину! И ее
возлюбленный был тоже писателем, настоящим мужчиной-писателем... Но потом ее
сновидение окрасилось в резкие цвета, ибо Союзы писателей совершенно
разругались по поводу прав собственности на санаторий. Представители этих
наинтеллигентнейших общественных организаций так лаяли друг на друга, что и
речи не могло идти о воссоединении, да и о союзе Клеопатры и ее прекрасного
возлюбленного.
Колли лежала на боку, едва заметно дыша, передние лапы ее были скрещены
и вытянуты вперед, словно она летела.
Во сне в это время происходили интересные события: на форум, призванный
объединить все писательские союзы в единую сплоченную армию российских
писателей съезжались огромные писательские массы, и вот уже в калитку
невозможно было протиснуться, а машины парковались и парковались на
окрестных лужайках. Клеопатра вдруг стала понимать, что все эти писатели -
собаки. Она всех их знала, часть из них бывала в их поселке наездами, в
гостях, в санатории, часть жила здесь постоянно. Вот старая лабрадориха
Лиснянка, еле переступая, прошла к главному корпусу, все расступились перед
ней и примолкли. Вот поджарый, словно его сто лет не кормили,
темно-коричневый доберман Возчик пробежал, стараясь быть незамеченным. Он