"Сергей Лукницкий. Собачий файл" - читать интересную книгу автора

невнимательно: рыжерукий папаша выдавал немыслимое количество звуковых
конструкций, но с той же долей смысла и с тем же пронзительным акцентом, с
каким "разговаривает" дверь летнего сортира на неухоженной даче.
Господин Бейстоаа любил свою дочь. Только ради нее - я видел это по его
сжимающимся в тугие кулаки рукам - только ради нее одной и ради ее будущего
счастья он терпел в доме русского писателя. Терпел и считал обязательным его
поучать. Он рассказывал одну из своих "бизнесменских историй", а параллельно
делал довольно странную работу: брал со столика, что стоял тут же, в
каминной зале, тугие пачки долларов и совершенно равнодушно, как шишки,
бросал их в камин. Я поклялся себе сдерживаться и не удивляться. Потому что
удивиться - значит проиграть.
- В вашей стране очень трудно делать бизнес, - заявил мне хозяин
дома. - Но, во-первых, у меня есть хорошая помощница - ваша будущая жена, -
он нехитро подмигнул, - а во-вторых, я все-таки провернул недавно одно
дельце, которое даст вам с ней возможность первое, по крайней мере, время
ничего не делать, потому что вы, писатели, слишком заняты собой, и работать
по-настоящему, головой, не хотите.
Я не был расположен обсуждать с пока даже не состоявшимся тестем ни
свое будущее, ни проблемы русской литературы, ни, тем более, приданое его
дочери, но господин Бейстоаа слушал только себя.
- Я только что вернулся из Хуукхон-мякки, где удачно продал одну
вещицу, о которой сейчас и расскажу...
Господин Бейстоаа бросил еще одну пачку с долларами в камин, аккуратно
помешал в страшной каминной пасти огромными чугунными щипцами и вновь, не
находя во мне ни сочувствия, ни удивления, продолжал:
- Одна ваша соотечественница взялась быть посредницей между мной и
всеми другими вашими соотечественниками, у которых я могу что-то выгодно
купить. И вот однажды она звонит мне сюда, на дачу (слово "дача" он произнес
в пять слогов) и сообщает, что где-то в Баку какой-то коллекционер продает
скрипку Амати. Я, конечно, ни секунды не верил, что это правда, а был,
наоборот, уверен, что это вранье, в лучшем случае подделка, но все-таки
позволил ей, как говорят у нас, сделать шутку. И вот коллекционер оказался в
Москве. И усевшись вот здесь, где сидите теперь вы, стал распаковывать
сверток, который он только что привез с собой. Когда он открыл его, я (тут
господин Бейстоаа в сердцах швырнул в огонь еще две пачки долларов) увидел
действительно скрипку Амати. Я, конечно, не специалист, но там было
написано, что это Амати, к тому же скрипка была старинной, и в этом, уж
извините, не было никакого сомнения. Ну, пусть не Амати, а Страдивари,
наконец. Я вообще, если честно, ничего не понимаю ни в каких скрипках, но
мне пришлось сыграть роль эксперта, мы торговались и пили шампанское. Моя
дочь, та самая, которую вы очень любите и которая любит вас, в коротенькой
юбочке, тоже изображала роль и довела коллекционера до того, что он сбил
цену с несуразного миллиона до почти приемлемых семидесяти тысяч долларов.
Долларов, конечно, - повторил он, - Других денег я не знаю. А за миллион
ведь я ее и сам продам! То есть, уже продал!
Господин Битце Бейстоаа взял со стола еще одну пачку долларов, на этот
раз он ее распотрошил и веером пустил в огонь, потом повернулся ко мне и
сказал:
- Без всяких экспертов я и так понимал, что скрипка очень дорогая. Я
немедленно уплатил. И вот с семьюдесятью тысячами долларов коллекционер