"Сергей Лукницкий. Дворец дожей, Корпус 3-Б" - читать интересную книгу автора

всех мужиков - от грудных младенцев, до столетних старцев повелел своим
опричникам оскопить царь. И с боярами Колычевыми поссорился.
...Позже интересовались историки: почему Сталин в конце тридцатых
повелел поселить писателей здесь, в Переделкино, у истоков Сетуни. Но
доподлинно известно, что селил он их тут вместе с опричниками, чтобы легче
считать, что ли. А, может быть, оскопление русской литературы казалось ему
здесь более естественным, чем где-то в другом месте, но как бы то ни было -
это произошло; с тридцать пятого по пятьдесят третий двадцатого столетия
создавался насильно-волшебный Городок писателей, имеющий несколько улиц,
поименованных нами для тех читателей, которые интересуются познанием всякого
рода вещей.
Это улицы - Гоголя, Горького, Лермонтова, Серафимовича, Тренева,
Вишневского, Погодина, Павленко, Довженко, Трудовой переулок и Писательский
проезд, возможно, еще встретятся в нашем повествовании...
Жили на них исключительно активные и руководящие сотрудники НКВД и
писатели, героически совмещая в себе эти трудно совместимые ремесла.
Не был исключением и отец нашего героя эскминистра и консула
Мамонтова - Михаил Николаевич. Секретарь Союза писателей, генерал
госбезопасности, академик, друг самого Лаврентия Павловича, он даже сыну дал
такое имя, что об этом в свое время говорила вся Москва.
Теперь, правда, это не актуально.
Сегодня - имя Лаврентий Михайлович не вызывает ассоциаций, разве что у
Василия - работника Мамонтовых, который скрипя половицами, поднимался на
второй этаж медленно, по-стариковски, переставляя босые ноги.
Все комнаты второго этажа были завалены одинаковой формы коробками,
которые и предстояло им разобрать, по возможности рассортировать, чтобы
расчистить помещение для жизни.
Ксения Петровна, не разуваясь - хозяйка, - поднялась следом за
Василием.
- Не кряхти, не кряхти, - пристыдила она работника, - за два дня нужно
управиться. И включи, пожалуйста, монитор. (Дом, также как и сторожка, был
оснащен видеотехникой, сигнализацией и прочими надежными средствами защиты
человека от человека).
- Я телевизор включу, - сказал старик и, не дожидаясь согласия, включил
"НТВ", - может они там еще два года просидят, что ж бесполезную работу
делать?
Ксения Петровна, облачившаяся в спортивный костюм, - подарок сына, уже
начинала раздвигать коробки по периметру комнаты. Теперь, в костюме, коротко
стриженная, порывистая, она походила на молоденькую барышню времен
индустриализации, сошедшую с полотен, ныне убранного в запасники
отреставрированной Третьяковки, Дейнеки.
-Ты что приехал телевизор смотреть? Василий Федорович! Очнись! - она
взялась за следующую, очевидно, очень тяжелую коробку, никак не сдвигающуюся
с места. - Ты не видишь, что мне тяжело?
Василий скинул джемпер, остался в одной выцветшей футболке, подошел к
коробке.
- Как они все дотащили-то сюда? - удивился он, - а ну, помогай,
матушка.
Они вместе подвинули коробку к окну.
- С нее и начнем, - указала Ксения Петровна, - нельзя же все так