"Сергей Лукницкий. Есть много способов убить поэта. "Дело" Гумилева. Социология преступления" - читать интересную книгу автора

работе. В результате освобождения, хозяину были возвращены "Труды и Дни",
сделанные по защищенному диплому, дневники, подлинники документов, за
исключением нескольких записей, сделанных по желанию и рассказам самой
Ахматовой, не участником, ни свидетелем событий, которых сам Лукницкий не
был, впрочем, ничего не давших органам в том 1927 году, и провалявшихся в
ОГПУ 70 лет.
Эту запись через много лет вытащил предатель своей родины, бывший
генерал КГБ, и просмаковал любитель горяченького провокатор от современной,
к сожалению, не очень чистой журналистики.

ТРУДОГОЛИКИ
Молодому человеку, энтузиасту Лукницкому, поработавшему к тому времени
несколько лет на стройках в качестве рабочего, кочегара, десятника, затем
успешно окончившему университет, нравилась новая власть, как, впрочем, все
новое, обнадеживающее. Но его дворянское воспитание так просто, так быстро
вытравить этой властью было невозможно, - много поколений поработало над его
индивидуальностью. Абсолютно не занимаясь политикой, он добросовестно и с
полной отдачей трудился в новом обществе и, тем не менее, сумел уберечь свой
незыблемый принцип: верить в себя, не поддаваясь никаким расчетам. Его вел к
Правде язык сердца. Его правдой было продолжить ежедневные записи об
Ахматовой и сохранить архив по Гумилеву, собранный, в большей своей части с
помощью близких Гумилеву женщин - второй жены Гумилева, матери его, вдовы
Брюсова, подруг и возлюбленных поэта.
Лукницкому пришлось нелегко не только из-за политики властей, но и в
самом окружении творческих людей, оставшихся после революционных катаклизмов
в живых, оставшихся в России, оказавшихся в новом социуме и находившихся в
сложнейшем клубке взаимоотношений, который даже им самим нелегко было
распутывать, а тем паче молоденькому, наивному Лукницкому, а тем паче мне -
человеку следующего столетия.
Как творческий человек, как исследователь и открыватель, как
воин-освободитель, занимаясь современными, злободневными темами, абсолютно
конкретными, совпадающими с жизнью советского общества, отец, тем не менее,
свято хранил то прошлое, которого он коснулся в молодости. Часто перебирал
тысячи маленьких листков, исписанных им в 20-е годы. Некоторые, к сожалению,
уничтожал. Новых властей боялся, или интимных записей?..
И здесь, нелишне сказать о Маме. Она прожила рядом с архивом в общей
сложности более пятидесяти лет. Из них 25 - рядом с отцом, и в течение 25
лет у папы не было другого собеседника, только мама. Для мамы период
"Пятьдесят лет с архивом" разделился на две части. Двадцать пять лет с отцом
- это постоянные разговоры, папины воспоминания, ассоциации, расшифровки и
устные продолжения записей. Чтобы соответствовать отцу, чтобы быть ему
достойным собеседником, мама постоянно, читала его записи 20-х годов и
изучала архив. Бывало, они спорили, и маме удавалось отстаивать свою точку
зрения по поводу характеристик "герое" дневника. А после ухода из жизни отца
мама, "спрятав" гумилевско-ахматовский архив от всяких комиссий по
литературному наследству, намеревавшихся "активно заняться" им, или передать
его в ЦГАЛИ, и, погрузившись в архив полностью сама, единолично, в течение
следующих 25 лет - разбирала его, комплектовала, и в 1997 году передала в
Пушкинский дом.
Вот некоторые запутанные нити этого клубка, которые я с трудом