"Сергей Лукницкий. Сны папы "нового русского" (невыдуманные рассказы)" - читать интересную книгу автора

под машину, что был пьяным. А еще скажите, что пора заменить в деревнях
угарные печи на паровое отопление.
Я искренне ему это обещал.
С Нестеровым всё в порядке, он теперь служит в ФСБ в чине генерала,
советую прочитать в моей интерпретации о его дальнейшей судьбе. Из повести
"Это потому, что ты - дурак" вы многое узнаете.


ЦЕРКОВЬ Н. ОСВОБОДИТЕЛЯ


В журналистском блокноте всегда собираются факты, которые не войдут в
статью или очерк, но при этом именно они стимулируют журналиста,
заставляют его перо не сбиваться с пути, по которому катится, как под
уклон, все быстрей и быстрей задуманный материал. А есть факты, которые не
удается никогда проверить, и только нечаянный случай может иногда
представиться, и тогда полузабытая строка из блокнота оживет и за пей
откроется то, о чем стоит писать.
В каком-то справочнике-путеводителе, прекрасно изданном неким
совместным наше-ихнсм издательством, была дана фотография церкви.
Я не профессиональный знаток искусства и мало что понимаю в зодчестве,
меня привлек не столько внешний ее вид, сколько подпись под снимком:
"Церковь Н. Освободителя".
Быть может, я забыл бы и про этот снимок, и про путеводитель, но
навязчивая идея засела в голове: что значит "Н"? Николай Чудотворен?
Или Николай Угодник? Или... вместо "Н" должно быть "X", а вместо
"Освободитель" - "Спаситель"? Во всяком случае, эту строку я выписал.
А буквально на днях попалось на глаза еще одно фото, а на нем - та же
самая, но разбитая в годы войны церковь, сквозь пробоины которой
проглядывал подорванный немецкий танк. Под фотографией стояла фамилия
автора снимка.
Сержант Никита Бакалдин, хотя и командовал отделением, по сути своей
был человеком гражданским. И работал до войны в большом краеведческом
музее. Работа у него была, прямо скажем, не творческая - шофер, но не
простой шофер; приходилось Бакалдину возить картины и гобелены, скульптуры
и витражи. Постоянное общение с предметами искусства обогатило душу
шофера. Он узнал им цену и наравне с другими сотрудниками того же музея,
профессорами и искусствоведами, научился беречь как зеницу ока любое
произведение, созданное людьми.
Сержант Никита Бакалдин, хотя и командовал отделением, всякий раз,
когда с боями брали занятые немцами города, в свободные от боев минуты со
своим отделением собирал уцелевшие музейные ценности и сдавал их под
расписку в военную комендатуру города. Отделение жаловалось на сержанта
Бакалдина замполиту роты: замучил, дескать, сержант искусством, и
неизвестно еще - будем ли живы, а командир отделения о музеях мечтает.
Впрочем, так думали не все, - были и такие, кто понимал, что война войной,
а командир все-таки поступает верно.
Однажды раздобыл где-то сержант Бакалдин открытки с репродукциями
картин и и перерывах между боями рассказывал присмиревшим бойцам о каждой
картине, на ходу сочиняя ее историю. На обороте было написано, но, увы, не