"Сергей Лукницкий. Сны папы "нового русского" (невыдуманные рассказы)" - читать интересную книгу автора

столиком в большом зале с колоннами и потыкивая маленькой вилкой в
пережаренную рыбу, Евгений Михайлович вдруг заговорил. Его соседи по
столу, которые доселе были удостоены лишь легким кивком приветствия с его
стороны, немедленно отложили все дела, впрочем, ясные, те, которые
обыкновенно и делаются в столовой рафинированного Дома творчества, как-то:
прекратили чистить столовым ножом ногти, снимать двумя облаченными в
золотые перстни пальцами белок с яичницы-глазуньи, прекратили также
ковыряние вилкой в затылке, и взоры их немедленно обратились к
заговорившему собеседнику.
- Между прочим, - сказал Евгений Михайлович, - закончив, наконец,
размазывать большую порцию картофельного пюре по маленькой тарелке, -
между прочим, сегодня мне рассказали любопытную историю.
Здесь Евгений Михайлович впервые за все время пребывания в Малеевке
окинул взглядом просторный зал с колоннами и вдруг обнаружил присутствие
других особей Гомо сапиенс. Это его немного разволновало, и он предположил
продолжить историю после обеда, но было поздно, со всех концов зала,
завороженные голосом, который был им слышен, к столику Евгения Михайловича
стекались люди. Многие несли с собой стулья, иные побежали в спои коттеджи
за магнитофонами и фотоаппаратурой, а третьи, у кого не было ни того ни
другого и которые не позаботились вовремя о стульях, остались стоять,
забыв об обеде, венчающем его лимонном желе, похожем больше на щит Давида,
чем на блюдо, о недописанных романах и поэмах, о своих женах, дочерях,
возлюбленных, а также о самих себе.
Евгений Михайлович отодрал, наконец, от пюре достойный самого себя
кусок и отправил его в рот, потом сказал:
- Да, кстати, вам, должно быть, все это неинтересно.
И так и не полюбопытствовав, интересно ли это аудитории или
неинтересно, продолжал:
- Вы знаете, недалеко от города Загорска есть такая речушка -
Сергиевская Гать. И вот по обе стороны ее расположены владения совхоза
имени Загорского.
И наврал, потому что такого совхоза нет и в помине.
Евгений Михайлович отломил следующий кусок пюре, помусолил его в
воздухе и положил обратно на тарелку. Он сделал это не потому, что вдруг
перестал быть голоден, а потому, что его перебили, какая-то вздорная
старушка в вечернем платье с ридикюлем времен Раса Маконнена принялась
было объяснять аудитории, что Загорск - это бывшая Троице-Сергиева Лавра.
Евгений Михайлович не стал ждать, пока утихнет возмущенный рокот
осаждающих старушку возгласов.
Он вещал.
- Представьте себе, - говорил он, - на одной стороне речушки живописно
раскинулись бахчи...
- Да ни, бахчи у нас, - перебил Евгения Михайловича солидный писатель в
сером с искоркой костюме. Он был украинцем и вступился за конституционные
права своей республики, в частности за ее самоопределение. Кроме того, он
был навеселе, а так как сидел в кресле и костюм его был сшит плохо,
вдобавок из шерстяного материала, а потому страшно кололся, его так и
подмывало выступить. Он, правда, не затем влез в разговор, чтобы перебить
говорившего, а просто решил, что пауза дадена ему специально для того,
чтобы все обратили внимание на него. Кроме того он, погруженный в свои