"Сергей Лукницкий. Бином Всевышнего (Роман)" - читать интересную книгу автора

отказываюсь, ибо не разуверился в логичности своих действий.
- Вы как Веркор?
- Да, и цель у нас с ним одна: решить, наконец, вопрос: что есть
Человек.
- Я не берусь судить вас, - сказал мне "я", - но позвольте мне
высказать некоторые соображения. В вашем поступке я усматривал бы только
состав преступления, но не усматривал бы отягчающих обстоятельств, а
именно - аморальности, только в одном случае: если бы вы, будучи юристом и
писателем (а последнее означает, что у вас есть способность фантазировать
и описывать, судя по вашим книгам, предположения следователя), не скрыли
бы следы преступления.
В последнем слове подсудимого полагается просить о смягчении наказания.
Понимаю и то, что вы, насколько я вас знаю, этого делать не будете. Все
ваше творчество свидетельствует о том, что вы, хоть кол на голове теши,
считаете суд органом государственной справедливости.
(Это потому что вы не знакомы с моей книгой "Россия. Правосудие.
Сто лет беззакония").
Но вдумайтесь: это суд того самого государства, которое за болтовней о
справедливости не наказало практически ни одного участника репрессий и
даже не репрессий, а бессмысленных издевательств над людьми. И вот,
сражаясь, как Гондла, с этим государством, вы боитесь его, вы заметаете
следы, значит, вы не верите до конца в справедливость с его стороны. Вы
совершили что-то, с вашей точки зрения, справедливое, но вы и стрятались,
а вдруг вас за это накажут.
И еще я хочу сказать, что, убив его, вы взяли на себя ответственность
за его грехи. Душа убитого, как нам трактуют все религии мира, попадает не
в такие условия, как душа убийцы. Плотников жил себе и, уверен, каждый час
думал о своей жизни, чем ближе к смерти, тем больше. А вы прекратили его
думы, взяв их на себя. И я не уверен, что вы сможете теперь спокойно жить
на свете. Вы слишком совест.тавы, если даже судить, как это ни
парадоксально, по вашему последнему поступку. А второе отягчающее
обстоятельство, - продолжал визитер во времени, - то, что убили вы не
представителя гнусной и мерзостной системы, а немощного старика, к этой
системе никакого отношения давно не имеющего, то есть я хочу сказать, что
опять сила победила силу, а не справедливость силу. Перед кем вы теперь
герой, перед вашей (нашей)
мамой? Так я уверен, что вы ей ничего не рассказали и не расскажете.
Потому что, если она для вас Бог и совесть, как и для меня, то вы
поступили против нее.
- Знаете что, - вдруг перебил сам себя мой дорогой "я", я прочел ваш
"Огненный столп" и "Моцарта и Сальери" и зауважал вас. Зауважал за то, что
в этих своих прозведениях вы вмешались в историю и не дали гнусному
итальянишке убить великого композитора, а чекистам расстрелять Гумилёва.
Поэтому мой вам совет читателя и человека, который знает о
несправедливости больше, чем все писатели на свете, - заводите вашу машину
времени и отправляйтесь к этому Плотникову в его эпоху. Там и померяйтесь
с ним силами.
- Это неплохая идея, тем более, что вполне осуществимая. Стоит только
отправиться в матушкину спальню, взять крест Сильвапо, вложить его в паз
бюро и...