"Сергей Лукницкий. Не циничные рассказы" - читать интересную книгу автора

из 4-й бригады и, вероятно, сообразит, что это именно та девушка, которая
была чем-то по духу похожа на кудрявого молодого человека как внешностью,
так и душой, и это именно она раздобыла генератор высокого напряжения и
поставила два электрода как раз на той тропинке, по которой обыкновенно
ходил гулять директор совхоза, оглядывающий свои владения.
Евгению Михайловичу стало неприятно, - прокуратура занималась этим
делом.
Покончив с обедом, он пошел куда-то, нимало не заботясь о шушукающихся
за его спиной. И очнулся он только в тринадцатом номере, где сочинял свои
нелепости кудрявый молодой человек.
- Боже мой, он опять сочиняет, - подумал Евгений Михайлович. - Надеюсь,
не про нас, так хочется наконец спокойно отдохнуть.
И, пользуясь тем, что молодой человек увлечен, Евгений Михайлович
заглянул через плечо прямо в сочиняемое.
Его можно простить, он сделал это в пределах самообороны...
Он прочитал: Милая моя девочка!
Я только что отложил свой написанный рассказ, расставил в нем запятые и
понял, что я безумно Тебя люблю. Я это ощущаю все острей тогда, когда
чувствую, что теряю Тебя; а теряю я тебя постоянно, ибо время, затраченное
на то, чтобы написать проходимый рассказ и заработать Тебе на "Шанель", я
уже промотал, а единственное, что я могу сочинить - Тебя. Ты вполне реальна.
Ты любишь подарки, Ты - истинная женщина, но я потеряю Тебя, ибо не могу
тебе гарантировать, что и следующий мой рассказ будет кому-нибудь нужен.
Я не смею просить Твоей руки, она для меня равнялась бы скипетру
короля, но, увы, королевой сделать Тебя могу пока только на словах.
Ты прости меня, мне сегодня грустно. Осень пакостит душу, а скоро
придет ненавистная зима, наступят холода, я буду мерзнуть, кутаться в
пуштун, который Ты подарила мне...
Прости.
Ты знаешь, а может, мне удастся сочинить себя, тогда Ты снова будешь со
мной. Я сочиню себя таким, как ты хочешь, и смогу каждый день водить Тебя в
твой любимый ресторан...
Кудрявый молодой человек не успел ничего написать дольше, потому что
Евгений Михайлович вырвал у него лист, скомкал его и буквально заорал:
- Поедем немедленно к ней, я ей скажу, что такими людьми бросаться
невозможно, такие, как вы, рождаются раз в сто, нет, в тысячу лет...
- Евгений Михайлович, - сказал молодой человек, - простите меня, но всю
эту комедию на десяти страницах я написал только для вашей последней
реплики. Я, видите ли, изучаю вас то недолгое время, что вижу. Мне интересна
ваша улыбка, ваша хмурость, ваша отрешенность, я только никогда не слышал,
как вы кричите, вот мой эксперимент удался... Я вывел вас из состояния
депрессии, вылечил. А что до вашего благого порыва - примирить меня с моей
возлюбленной, - так не надо этого делать, все разрешится само собой. Ведь
нас всех тоже кто-то сочиняет, может быть, кудрявый молодой человек, а,
может, Ананкина из 4-й бригады... Кстати, книгу судеб я заказал в Библиотеке
бытия, вот том, полистайте...
- А чем вы собираетесь закончить этот рассказ?
- А чем угодно, любой строкой из известной вам книги. Например: "А
знаете ли вы, что у Алжирского бея под самым носом шишка?"
- Все это хорошо, - возразят мне, - но дочь профессора работает в