"Сергей Лукницкий. Киллеров просят не беспокоиться" - читать интересную книгу авторасобственно?
Искольдский был высокого роста, поджарый, словом, в хорошей спортивной форме. В квартире было чистенько, будто хозяева только что убрались. Ни одной лишней вещи ни на столе, ни на диване, ни на полках в стенке. Только этот открытый чемодан и костюм Искольдского, висящий на плечиках на ручке двери. - Вы ведь прилетели в 14.30, рейсом No 167 из Москвы? - Прилетел, как видите. - По какому поводу летали в Москву? - Ясное дело, в командировку, курсы повышения квалификации. Так у нас, у техников безопасности, принято: раз в два года проходить переподготовку и подтверждать свою квалификацию. Работа, знаете ли, ответственная. При разговоре Искольдский несколько нервно почесывал свои торчащие усы и кожу под ними. Терпеливо выжидал, когда же следователь наконец сообщит, что его интересует. Не только ведь рейс, которым тот прилетел. - Не припомните пассажиров, которые рядом с вами сидели? - Мужчина и женщина, ближе к иллюминатору. - Правильно, - кивнул Полковский. - Вы с ними не знакомы? - Да нет, - Искольдский пожал плечами, - даже не переговаривались. - А они - между собой? - Они вроде бы разговаривали. Женщина чего-то все огрызалась, вякала, была чем-то очень недовольна. - Ага. А что именно между ними происходило? Искольдский призадумался, вспоминая полет. - У меня сложилось впечатление, что они вроде были в любовной связи, - Какими словами? - Ну, уж это я не знаю, не подслушивал. Я газет московских накупил, всякие страсти читал, не до них мне было. Фыркала она, одним словом. А что случилось-то? С мужчиной что-нибудь? - Почему вы так решили? - удивился Полковский. - Ну, не супружескую же измену вы тут расследуете. А мужчина был странный, по-летнему одет, без вещей, мог и замерзнуть по такой погоде. - Ну, не совсем так. Не довелось, - улыбнулся Полковский, - но умер - факт. "Инфаркт микарда", как говорит многоуважаемый дядя Митяй. - Это какой же? Ваш дядя? - Что вы!? Классику знать надо: "Любовь и голуби", рекомендую посмотреть. Следователю показалось, будто Искольдскому известно еще что-то, что дает ему основание подозревать нехороший исход для своего недавнего соседа. Глаза у него были какие-то не то чтобы бегающие или вороватые, а только смотрел он так, словно прожечь пытался, остро смотрел. Скалился: зубы белые, а улыбка блатная, с каким-то сожалением... Но он не мог придумать, как же вывести Искольдского на откровенность. Решил получше узнать о нем самостоятельно. Правда, попытался еще дознаться, не везла ли Моисеева что-нибудь особенное, не угрожала ли она Терехову. Искольдский кивал на все вопросы, даже чуточку перегибая палку. Полковский решил: у него достаточно информации, чтобы оставить Моисееву под стражей, а поскольку эту беседу он не протоколировал, то счел наилучшим вариантом вызвать Искольдского на следующее утро к себе в кабинет. Выписал повестку, |
|
|