"Сергей Лукницкий. Пари с начальником ОВИРа (ретроповесть)" - читать интересную книгу автора

чуть было не положили трубку, но я успел вставить слово и назвался
журналистом. Там перестали пить кофе и дали приемную: 222-41-35. Позвонил.
Не соединили. Долго выясняли, по какому вопросу. Я долго упорствовал. Не
признавался, по какому, а потом вдруг попросил передать начальнику, что
звонит такой-то.
Соединили, после того как передали. Берегут от случайных контактов.
Ничего, бывает.
- Извини, не могу говорить, совещание, - сказал начальник.
Может, у него в самом деле совещание, а я, как всегда, не вовремя, но
хорошо, что хоть меня не забыл. И мне это приятно. Года три-четыре назад я
сделал с ним интервью. Это было первое в стране интервью, где начальник
ОВИРа признавался широкой публике, что оснований для отказа в выезде за
рубеж у вверенного ему ведомства почти что и нет никаких. Интервью имело
успех, а он, естественно, прослыл после этого едва ли не самым большим
демократом и лидером перестройки в системе МВД. А боялся сперва, как оно,
начальство, отнесется к гласности! Уже после того, как он подписал мне
интервью, и его можно было сдавать в набор, я насовал туда кусков,
надерганных из его служебных инструкций: почему все-таки иногда нельзя, и
получилось ничего. Интервью вышло в "Неделе"
Он позвонил мне сразу после выхода газеты и закричал так, как кричит
девушка, потерявшая невинность, но не рассчитывавшая на это: "Ты что
натворил, знаешь?"
Я знал.
- Мы с вами прорубили окно в Европу, - сказал я скромно.
- Приезжай и посмотри, - ответил он тихо и положил трубку так, как
кладет ее девушка, которой только что сделали предложение.
Я приехал.
Крошечная площадь перед ОВИРом была сплошь покрыта разношерстной
публикой. У каждого отдельного представителя этой публики была в руках
газета "Неделя".
"Это слава", - подумал я. И по-хорошему ему позавидовал. Кто, в самом
деле, запомнил мое имя под материалом?..
Тогда же в знак признания моих заслуг перед паспортным режимом страны я
получил номер его прямого телефона, а теперь унижался перед секретаршей,
потому что забыл дома записную книжку. Но он узнал меня.
Минут двадцать я предавался сладостным воспоминаниям, после чего
обнаружил, что на моем столе, оказывается, давно звонит телефон. Кончилось
совещание? Да. И он позвонил сам. Представьте, сам начальник ОВИРа звонил
мне! Вот бы мне еще так же позвонил когда-нибудь начальник ГАИ! Я бы тогда
считал себя господином Вселенной.
- Что у тебя стряслось? - спросил он.
- Хочу повидаться, - сказал я, - больше ничего.
- Послезавтра, - ответил он, подумав, - в пятнадцать часов. Устроит?
Я поломался больше для вида, но согласился.
6 июля
Посмотрел утром в календарь. Пятьсот семьдесят пять лет назад был
сожжен на костре Ян Гус. Хорошенькое дело. А ведь мне сегодня звонить в
ОВИР. Не повлияет ли как-нибудь память о смерти великого чешского
реформатора на исход разговора с начальником заграничных паспортов?..
Набрал номер, на этот раз записная книжка была со мной. Он взял трубку.