"Сергей Лукницкий. Пари с начальником ОВИРа (ретроповесть)" - читать интересную книгу автораюрист, но и журналист, предложил мне в течение трех дней публиковать все,
что я только пожелаю: путевые впечатления, какие-нибудь правовые сентенции. - А рассказы? - предложил я. Представителю газеты пришлось соглашаться. Вечером мы сидели с мсье Дюфи в ресторане, классом повыше той прелестной забегаловки, где я вчера начал свою карьеру, и ужинали, и там же мне пришла в голову забавная вещь, которой я и поделился с мсье Дюфи. Я предложил ему дать в следующем номере этой же газеты рекламу о том, что именно к мсье Дюфи обратился советский юрист за защитой своих прав. Мой собеседник был в восторге, но платить за ужин я ему не позволил, я теперь был на коне и с этого коня слезать в ближайшее время не собирался. Сегодня был мой день, и, завершая его, я вспомнил о той, которая вольно или невольно дала мне возможность им насладиться. Купил ночной букет темных роз и отправился с ним к мадам Оливье - она как будто бы ждала меня, приняв букет, подставила руку для поцелуя и улыбнулась своей волшебной улыбкой. Я постарался вспомнить все французские слова, которые когда-либо знал, и выразил этой чудной фее все чувства сразу. А потом я вернулся к своей хозяйке. Она сидела перед видеомонитором и смотрела какой-то несусветный фильм про космические приключения. Рядом с ней лежала книга: "Пособие для имеющих желание покончить с собой". Она начиналась с фразы: "Прежде всего вам следует вступить в брак". Я не стал отвлекать мадам Матрену и прошел в отведенную мне комнату. 19 августа детстве... С этим ощущением я и проснулся. Оказалось, по подоконнику мерно барабанят капельки дождя. Спать уже почти не хочется, но не хотелось и вставать. Совсем как в детстве... И вдруг в мою комнату вошла мадам Матрена и словно стукнула мне "под дых". Когда первый ледяной душ прошел, я попытался взять себя в руки, но не получилось. Сел на диван, зачем-то начал размазывать по полу пальцем упавший кусок темно-синей краски. Как колокол бились в мозгу имена: Крючков, Язов, Павлов, Янаев. Мадам Матрена включила телевизор. Оказалось, что итальянское радио сбрехало. Горбачева не расстреляли, он жив и, будучи другом Янаева, скоро вернется на работу, но приболел. А в ознаменование его болезни в Советском Союзе введено чрезвычайное положение. В общем, это понятно, когда я болею, мамочка тоже считает это чрезвычайным положением. А может в таком случае вообще все, что передают - брехня, все-таки западная пропаганда. Может, танки готовились к параду 7 ноября, а их приняли за признаки переворота. Попробовал позвонить мамочке в Москву. Связи с Москвой не было. На экране телевизора появился Миттеран. Я ничего не понимал, что он говорил, но он меня успокоил своим видом. Следующий, кого мне показали, был |
|
|