"Сергей Лукницкий. Пари с начальником ОВИРа (ретроповесть)" - читать интересную книгу автора

оставалось на два часа больше, чем предполагалось.
Никаких пограничников, никакой таможни я не увидел. А в чем же тогда
сила государства у них? Странно, - подумал я.
... Черт, прямо хоть иди, сдавайся властям. Как-то непривычно, что меня
не обыскивают.
О, слава Богу, идет полицейский. Я - к нему. Протянул паспорт...
... Как же был прав Маяковский:
И вдруг, как будто ожогом, рот
Скривило господину
Это господин чиновник берет
Мою краснокожую паспортину.
Берет как бомбу, берет как ежа...

И так далее...
Козырнул и пошел дальше.
А я сделал несколько шагов и оказался на длинной-предлинной ленте
эскалатора, которая долго везла меня, оберегая от толчков, и в конце концов
выплюнула в явно небольшом городе.
"Но это не Марсель", -удивился я.
"Марсель - 16 километров", - гласил дорожный указатель. Рядом с ним не
было никаких лозунгов типа: "Превратим Марсель в образцовый
капиталистический город".
И никаких плакатов, кроме разве что одного, многократно повторяющегося:
на нем была изображена красивая дамская задница и рулон пипифакса. Все это
вместе рекламировало туалетную бумагу.
Какой-то темнокожий человек с голым торсом тут же продавал бесчисленное
множество очков, рядом с ним была выставлена шеренга разных баночных и
небаночных прохладительных напитков и пива. Предательски запахло жареным
мясом.
Я достал записную книжку и стал заносить в нее первые впечатления.
Впрочем, пока их было не так уж много.
Непривычным было все-таки то обстоятельство, что меня никто не
встретил. Так я еще никогда не путешествовал. Обычно, когда едешь в
командировку - писать фельетон в Саратов или в Уфу - кто-то из местных
властей обязательно тебя встречает, да еще и на автомобиле. Привычка, а она
вторая натура! А тут пойди, пройдись пешочком, на голодный желудок. А куда
идти? В Марсель? А как потом оттуда в Париж, не пешком же - это чуть ли не
восемьсот километров!
Можно было, конечно, взять напрокат машину, всего-то 20 долларов в
сутки, доехать на ней куда угодно, а там бросить в любом подобном же пункте
проката, но... долларов у меня не густо.
Может быть, остаться в таком случае в аэропорту, провести время здесь,
и как по капле воды об океане, составить свое представление обо всей Франции
по нему?
Русский человек любое дело начинает с перекура, и я стал было
прикуривать предпоследнюю свою советскую сигарету, но тут же ко мне подошел
некто и что-то спросил. Я понял только слово "сигарет", произнесенное
по-иностранному и протянул ему пачку с последней сигаретой - чисто русское
милосердие. Он взял, в России бы последнюю не взяли, поблагодарил, закурил,
но вдруг закашлялся и, дико посмотрев на меня, бросил сигарету, затоптал ее