"Сергей Лукницкий. Из бранных книг (рассказы)" - читать интересную книгу автора

взял мою сумку и пошел вперед, показывая дорогу. После двух минут хождения
по массивным старинным лестницам я очутился наконец в крошечном номере,
вполне приемлемом для одинокого путника, и, рассчитываясь с портье, дал ему
понять, что лишние монеты предназначаются за услугу: у меня не было сил, а
портье должен был позвонить, чтобы мою машину забрали. Номер кредитной
карточки я написал пальцем на грязном капоте, и если мальчишки не подшутят
надо мной, то вопрос о машине не потревожит меня те два дня, что я намерен
здесь высыпаться.
Я заснул и проспал, наверное, часов пять, потому что, когда я
проснулся, уже было темно. Я подошел к окну и увидел, что гостиница, в
которой остановился, стоит на площади, под окнами уже не было машины, ее,
вероятно, убрали, а вся площадь была точно такой же, как миллионы подобных
площадей, виденных мною в разных городах и странах. Может быть, она была
центральной, но никакого памятника на ней не стояло, вся она была очень
уютной и обрамлялась премиленькими двух-четырехэтажными домами,
разноцветность которых и разностильность не скрывала и темнота. Около
каждого дома гнездились фонари, имеющие, как известно, обыкновение все
показывать нам в немного ненастоящем или таинственном виде.
Скучно было стоять у окна. Я уж совсем было собрался отойти от него,
чтобы включить свет, разложить свое барахло, переодеться, кое-что бросить
прачке. Но, бросив еще раз взгляд на площадь, я почему-то от окна не отошел,
что-то показалось мне на площади дисгармоничным, что-то такое, что заставило
задуматься. Очень скоро я увидел, что весь диссонанс на площади порождается
одним странным в этот вечер домом. Я говорю в этот вечер, потому что, быть
может, в другое время суток он не произвел бы на меня такого впечатления. Но
здесь, на фоне залитой рекламными огнями площади, он выделялся своей
неприступностью, величиной. И хотя он был столь же стар, как и все остальные
его собратья, он был значительно выше и мрачнее их. Ни одно окно в нем не
светилось. На фоне лунного неба черный неосвещенный провал казался
великаном.
"Что мне за дело, - подумал я, - я голоден". И снова что-то удержало
меня у окна. Это что-то часто встречается в нашей жизни, когда мы видим
какое-то уродство или аномалию. Неудобно как-то смотреть на изувеченного или
убогого, но нет-нет да и оглянешься, сам от себя скрывая слабость и соблазн
любопытства. И вдруг я понял, что еще мне показалось странным. Все дома на
площади были соединены друг с другом и стояли тесно, как солдаты в строю. А
с двух сторон этого дома, обводя его черную плоскость, светились лунные
дорожки. Может быть, за ним был пустырь.
Я не любитель таинственных забав и уже лет двадцать не замечал за собой
склонности к мистификации, тем более самомистификации. Поэтому принудил себя
совершить все то, что должен был совершить уже полчаса назад. Я включил
свет, умылся, оделся в приличное, не дорожное платье и спустился на первый
этаж, где, как я уже успел заметить, была небольшая харчевня, вполне
годившаяся мне, чтобы утолить голод и все то, что обычно утоляют в таких
харчевнях. На стене ее висела карта города. Пока кельнер наливал мне пива, я
посмотрел на достопримечательности. Стандартный набор, как всегда и везде. И
так как никакой особой причины посещать этот город у меня не было, я
заскучал. Что ж, отосплюсь, может быть завтра поброжу, ну а послезавтра
наверняка снова возьму напрокат машину и поеду дальше.
Я сел в темный угол харчевни, как раз напротив окна. Площадь из этого